Корум достал из лодки копье Брионак и показал его Калатину.
— Ты выполнил мою просьбу? — Калатина совершенно не заинтересовало легендарное копье из сокровищницы Кэр-Ллюда.
Корума несколько удивило то, что Калатин столь равнодушен к копью и столь заинтересован в слюне сидхи. Он достал мешочек и отдал его волшебнику. Тот с облегчением вздохнул и довольно улыбнулся.
— Спасибо тебе, Корум. Я рад тому, что и я смог помочь тебе. Ты сталкивался с псами?
— Один раз, — ответил Корум.
— Тебя выручил рог?
— Да. Я прибег к его помощи.
Корум стал взбираться на холм. Калатин шел за ним.
Они взошли на вершину холма и обратили взоры на материк: над белым морозным миром бродили серые облака.
— Ты переночуешь у меня? — спросил Калатин. — Расскажешь мне о Хи-Брисэйле и обо всем, виденном там тобою.
— Нет, — ответил Корум. — У меня нет на это времени, я должен быть в Кэр-Малоде. Боюсь, Фой Мьёр вот-вот нападут на него. Теперь они наверняка знают о том, что я помогаю их врагам.
— Скорее всего. Тебе нужен конь?
— Да, — ответил Корум.
Установилось молчание. Калатин хотел было заговорить, но вдруг передумал. Он отвел Корума в конюшню, что располагалась под жилой частью дома. Его боевой конь, похоже, совсем оправился от ран. Он радостно заржал, увидев Принца. Корум нежно похлопал его по лбу и вывел из стойла.
— Мой рог, — сказал Калатин. — Где мой рог?
— Я оставил его на Хи-Брисэйле, — ответил Корум.
Он смотрел волшебнику в глаза и видел, как страх и гнев загораются в них.
— Что? — Калатин едва не закричал. — Как ты мог забыть его?
— Я его не забывал.
— Выходит, ты оставил его сознательно? Но ведь мы договаривались о том, что рог будет дан тебе только на время. Разве не так?
— Я отдал его Гоффанону. Не забывай и о том, что не будь у меня этого рога, я не выполнил бы твоей просьбы.
— Гоффанону? Мой рог попал к Гоффанону? Взгляд волшебника посуровел.
— Да.
Коруму нечем было оправдываться, и потому он замолчал. Он ждал, когда заговорит Калатин. Тот долго молчал, но, наконец, произнес:
— Ты вновь у меня в долгу, вадаг.
— Согласен с тобой.
Волшебник забормотал что-то себе под нос, прикидывая, на что он может теперь рассчитывать. Неприятная улыбка появилась на его лице.
— Ты должен дать мне что-то взамен.
— Чего же ты хочешь? — Корума чрезвычайно утомлял этот разговор. Он спешил поскорее покинуть гору Мойдель и вернуться в Кэр-Малод.
— Кое-что мне действительно нужно, — сказал Калатин. — Надеюсь, ты мне не откажешь.
— Скажи, что тебе нужно.
Калатин принялся рассматривать Корума. Од походил на фермера, оценивающего лошадей на базарной площади. Наконец, он коснулся рукой мантии, выглядывавшей из-под меховой накидки, подаренной Коруму мабденами. Это; была алая вадагская мантия, легкая мантия, сшитая из тонкой кожи животного, обитавшего некогда в одном из Измерений.
— Я полагаю, Принц, твоя мантия стоит недешево.
— Я никогда не думал об этом. Это моя фамильная мантия. У каждого вадага есть такая.
— Значит, она тебе не слишком-то дорога.
— Тебе что, нужна моя мантия? Ты хочешь взять ее в обмен на рог?
В словах Корума звучало нетерпение. Теперь волшебник и вовсе не нравился ему. Но что он мог поделать? Калатин прекрасно понимал это.
— Ну что ж, если тебе так нравится, Корум сбросил с себя меховую накидку, расстегнул ремень и снял булавку, скреплявшую мантию. Ему было странно расставаться с вещью, которую он носил всю жизнь; впрочем, он сильно не расстраивался. Меховая накидка была достаточно теплой. Он мог обойтись и без мантии.
Корум протянул мантию Калатину.
— Вот и все, волшебник. Теперь никто никому ничего не должен.
— Верно, — ответил Калатин, глядя на то, как Корум вешает на себя оружие и взбирается в высокое седло. — Счастливого тебе Пути, Принц Корум. Берегись Псов Кереноса. Теперь у тебя нет рога.
— У тебя его тоже нет, — сказал Корум, — они могут напасть и на тебя.
— Вряд ли, — загадочно ответил Калатин. — Вряд ли они станут нападать на меня.
Корум съехал с горы и направил коня к ушедшему под воду броду.
Он ни разу не обернулся назад. Взгляд его был устремлен к земле, занесенной снегами. Путешествие в Кэр-Малод обещало быть нелегким, и все же, оставляя гору Мойдель, он испытывал облегчение. В левой серебряной руке он сжимал копье Брионак.
Вскоре переправа осталась позади, и воздух вновь стал холодным. Из ноздрей коня вырывались струйки пара. Конь нес своего седока на северо-запад.
Корум въехал под мрачные своды дышавшего стужей леса; на миг ему показалось, что он снова слышит звуки арфы, исполненные безумьем и тоскою.
ГЛАВА ВТОРАЯ ФОЙ МЬЁР НАСТУПАЮТ
На животном, весьма отдаленно напоминавшем коня, ехал всадник. Оба — и животное, и наездник — были странного бледно-зеленого цвета. Снег кипел под копытами, снопы его высоко взметались по обе стороны от скакуна. Лицо всадника было совершенно отрешенным, казалось, будто недвижным его сделал мороз. Холод застыл в его бледно-зеленых глазах. В руке всадник держал бледно-зеленый клинок.
Корум извлек из ножен меч. Всадник резко остановил коня и прокричал:
— Так это тебя они считают своим спасителем? Мне кажется, ты походишь не на бога, а на человека!
— Я и есть человек, — спокойно ответил Корум. — Человек и воин! Ты хочешь вызвать меня на поединок?
— На бой тебя вызывает Балахр. Я только инструмент в его руках.
— Значит, сам Балахр боится сражаться со мной?
— Фой Мьёр никогда не воюют со смертными. Зачем им это?
— Фой Мьёр, похоже, боятся людей. Говорят, странная болезнь лишает их сил.
— Я — Хью Аргех, я пришел с Белых Скал, стоящих над Карнеком. Некогда там жило все наше племя. Теперь остался лишь я. Я служу Балахру Одноглазому. Что мне остается?
— Служи своему народу, народу мабденов.
— Мой народ — деревья. Ели. Они питают и меня,
и моего скакуна. Не мясо и мед, но земля и дождь нужны мне. Я — Хью Аргех, брат елей.
Корум не верил собственным ушам. Когда-то это существо было человеком, но потом оно переродилось, переродилось колдовством Фой Мьёр. Воистину, Фой Мьёр владели великою силой.
— Как мы будем сражаться, Хью Аргех? Я предлагаю спешиться и биться на мечах.
