в дом, где ее ждут птенцы и старший птенец-муж.
Моя знакомая фактически в одиночку (муж гений) воспитала двух дочерей, одна из которых уже преподает за границей. При этом великолепно выглядит, муж при ней, а круг ее интересов расширяется с каждым годом: производство косметики, моделирование, психологические практики. Себя она не называет феминисткой, но ее устойчивости и интересу к жизни любой позавидует.
Другая знакомая, религиозно фанатичная, тем не менее сохранила семью, и забитой никак не выглядит. Наоборот, порой мне кажется, что забитыми выглядят именно молодые радфемки, боящиеся насилия. Не затем говорю, что насилия не нужно бояться, это зло, но нужно научиться жить, не думая о насилии, освободить себя от него.
В стенд-пойнт феминизме меня привлекает еще и то, что женщина в нем выступает не как страдательный залог, как угнетаемая, а как полноправный (хотя и несколько занудный) участник беседы полов. Ее никто не прессует, но она вполне может выдержать шквал сексистских эмоций, не переходя на грубость, потому что она женщина, в ее мире нет ничего прóклятого.
Мой знакомый из волосатых как-то рассказал смешную историю, короткий диалог старушек в общественном транспорте. Эта история у него получилась почти как притча.
– Твой-то твоей развода так и не дал? – Спросила одна старушка.
– Что ты, у него ведь такие злые глаза! – Ответила другая.
– То есть, зять не дал развода дочери, и он злой человек.
– Злые глаза – это аргумент! – Сказал мой приятель. Он оценил женский тип мышления и особую точку зрения.
Вопрос феминизма тесно сплетен и с вопросом инфляции знания как категории. Современному человеку много нужно уметь (например, быстро настроить гаджет), но много знать не обязательно, даже вредно, потому что нет удобной схемы конвертации и архивирования знания в мозгу. С одной стороны от необязательности знания, с другой стороны от хронической умственной усталости и возникают ошибки в таблоидах, где их вроде не должно бы быть, но сейчас это почти норма. То есть, неграмотность – норма. А если так, то определение грамотности уже затруднено: норма это или нечто отличное от нормы, этот самый стенд-пойнт. Вещи поменялись местами.
Волна протеста против мужского сексизма (а он, конечно есть, и выглядит намного страшнее, чем думают сетевые фемины) приобретает оттенок заказной травли. Фемины начинают послушно и быстро работать на тех, кого якобы ненавидят.
Феминизацию мира можно проследить на материале любого американского и даже европейского развода. Закон выступает на стороне женщины, это всегда потерпевшая сторона. Есть исключения, но это именно исключения. Изюмина в том, что условно-комфортные условия, создаваемые обществом, работают как раз против женщин и увеличивают мужской сексизм. Чем громче процесс, в котором женщина доказывает свою правоту, тем строже условия приема женщин на работу, это ответная реакция. Зачем менеджеру брать на работу беременную, когда и так все права за ней, и она мир раком поставит, доказав всем своим знакомым его несправедливость?
Я не беру слово феминизация в кавычки, хотя нужно бы. Но это по сути анти-феминизация. Мир остается мужским. И отношения в нем неприятно сексистские: квартирохозяин время от времени будет повышать цену. Речь здесь не о сексе, а о спокойном сознании своей власти. Женщина как соперник мужчину не беспокоит, потому что у нее нет, и не может быть своей точки зрения на мир. Но если эту точку создавать, укреплять уже созданное и говорить о ней, и о разных проблемах, с этой точки зрения, ситуация может смягчиться, возникнет возможность диалога. А пока мужчина женщину просто не видит. Да и зачем ему? Ходит что-то вроде второй половины. Пока есть – все хорошо. Нет – все плохо, другую найду.
В моей жизни был смешной и по-своему замечательный случай. Он классический, можно и проиллюстрировать, и завершить разговор о феминизме. Два с половиной года я жила с мужчиной, это была вполне семейная жизнь: постель, еда, гости, ремонт. Но он в упор не признавал всего этого и ждал, когда встретит женщину своей мечты. То есть, отрицал очевидные вещи. Он не был сумасшедшим, но такова мужская точка зрения. Она очень проста: есть только то, что я считаю существующим. Женская точка зрения допускает варианты.
О симпатии к стенд-поинт феминизму говорила неоднократно и Т. Горичева… Из многих важных тем я сейчас хотел бы коснуться «инфляции знания как категории». Ты участвовала в вечере памяти Е. Головина, как раз – вместе с другими традционалистами – говорившего об утраченном, другом типе знания. Тебе привелось общаться с ним? Какие впечатления остались от Южинского кружка?
Инфляция знания как категории – мое словосочетание, эвристически возникшее в предыдущем ответе. Для того, чтобы его полностью развернуть, мало интуиций, какие бы они ни были, но и отметать их нельзя. Есть ошибки в таблоидах, есть абсолютный непрофессионализм политиков, руководителей огромных строек, профессоров медицины и прочее тоже есть, не говоря о кинематографе, отечественных сериалах, над которыми только ленивый не смеялся, и которые я люблю. Например, гениальный «Ленинград 46», это многотомная киноэпопея. Как раз он мастерский, это отличное кино с усвоением советской школы, которую мир кино любил и использовал.
Но кроме интуиций нужны базовые знания социологии, причем не нахватом, как сейчас, а системно, как это было лет тридцать назад, хотя и тогда были сетования об оскудении знания. Говорить о социологии мне будет просто нелепо, но как пользователь могу сказать, что развития у этой науки нет, а есть интересные мутации. Какие – дело профи, а я как пользователь отказываюсь от большей части этой продукции.
Теперь о знании как категории. Представим, что знание едино, нет «сакрального» и «несакрального», есть просто знание, которое сила и опыт. И у знания есть все признаки, которые должны быть у категории. Тридцать – сорок лет назад «знать» было почетно. Теперь нет, потому что есть некий общий мозг, к которому в случае чего можно обратиться. Зато категория умения стала чрезвычайно важна. И возникла любопытная путаница: много умеющие люди думают, что они много знают, а знающие люди почти ничего не умеют. Отчасти средневековая ситуация: знающие скитаются по миру, таская за собой книги и опыт, а умеющие довольно быстро осваивают то, что успели схватить. Эта картинка отчасти метафорическая, но только отчасти.
Теперь о моем знакомстве с некоторыми из южинцев. Оно недолгое, неглубокое, но оставило самое симпатичное впечатление. Мне чрезвычайно с ними повезло, хотя могло повезти больше, если бы я не была законченным интровертом.
Сразу скажу, что традиционализм мне не особенно близок, тем более его необходимо-пластиковый извод последних лет, о нем уже достаточно наговорились и накричались на всех углах соцсетей. Однако именно традиционалисты: покойный Гейдар Джемаль
