следом, и они вместе ворвались туда, откуда доносился еще один мучительный крик.
Сердце Элияра сжалось, когда он увидел полный зал Покровителей, старейшин на возвышении в конце и дрожащую спину Найта, на коленях стоящего в центре огромной печати. Его крих перешел в хрип и стон, а божества почти одновременно повернули головы на шум и отчаянный вопль Хана.
– Прекратите! – Не глядя ни на кого вокруг, он побежал вперед. – Остановитесь, сволочи!
Божества-воины быстро среагировали и атаковали, но смертного прикрывал Киран, вихрем снося всех и вся и вереницей, словно копья, вонзая в пол молнии. Ветер мага был почти так же силен, прокладывая ему дорогу в толпе.
Вход в зал находился сбоку. Хан увидел, как Найт медленно поднял голову. Наполненные болью черные глаза сверкнули, как два уголька, когда он сфокусировал взгляд. Его лицо было белым, и на нем блестели капельки пота и слез, кровь засохла на быстро теряющих цвет волосах, аура стремительно утекала в меч... На пересохших губах вдруг расцвела счастливая улыбка. Даже сияние дворца меркло перед ней.
По губам Найта Хан прочел лишь одно слово: «Пришел».
Верно, он пришел! И он вытащит его отсюда!
– Сволочи! И это у вас называется правосудием? В чем он виноват? В том, что спас людей, рискуя собой? Вы, старые параноики, ничего о нем не знаете!
Хан смел порывом ветра сразу троих стражей и рванул к печати, но в этот момент Эйден взмахнул рукой. Полупрозрачный барьер отделил Найта и старейшин от остальной части зала.
Хан врезался в него, звеня доспехами, и, схватив меч, принялся наносить удары:
– Сука! Ублюдок! Чтоб тебя! Пусти меня!
Он пытался пробиться, но тщетно. Что вообще могло разрушить барьер Эйдена?
Киран отбивался от Виктора, нескольких Покровителей-воинов и от стражей, навалившихся целой толпой. Позволив себе немного отвлечься от череды атак и заслонившись ветром от летящих энергетических мечей, он увидел сияющую стену через весь зал.
– Старейшина Эйден, уберите барьер! Давайте поговорим!
– Смеешь мне указывать?! – по-волчьи оскалился тот. – Недоволен решением Совета? Тогда, может, хочешь занять его место?
Найт осознавал, что ему остатались считанные минуты. Упавшие на лицо волосы побелели, а перед глазами стояла пелена. Он вновь превращался в слабого призрака и, каким-то чудом оставаясь в сознании, твердил про себя одно и то же: «Меня не бросили! Меня не бросили!»
Сибилла с сожалением, которое не ощущала уже очень давно, смотрела на юношу в центре печати. За десять тысяч лет чего и кого она только не повидала. Теперь вот Посланник стоял на коленях перед барьером, умоляя не убивать его Покровителя. Такое странное зрелище. Жаль, что она вряд ли еще увидит подобное.
В древнем сердце провидицы что-то зашевелилось. В памяти всплыл туманный образ. Где она это видела? Маленький Покровитель, белый туман в утренних сумерках, чей-то отчаянный крик...
Серебряные глаза женщины расширились. На секунду в них появились черные зрачки, в которых отразилось будущее, испугавшее даже ее.
– Ноэ, – позвала Сибилла, – останови Эйдена. Немедленно!
Мужчина посмотрел на нее с недоумением:
– Ты уверена?
– Да! Мы отпустим мальчика, его Посланника и Кирана. Пусть уходят.
Услышавшие это Каррин и Эйден оторопели, а Ноэ хмыкнул и без лишних разговоров щелкнул пальцами. Нерушимый барьер, печать на полу и оковы на запястьях Найта растаяли, как мираж.
– Почему?! – заорал Эйден. – Он же почти сдох!
– Так надо. – Сибилла улыбнулась, поймав его за рукав.
В зале царил хаос. Некоторые Покровители выбежали на балкон, когда началось сражение, а другие присоединились к нему. Пол избороздили трещины, статуе Марины оторвало руку, а одна из колонн с грохотом рухнула в облаке пыли.
Моргнув и осознав, что боль ушла, Найт упал в руки Хана и увидел над собой высокий потолок. Сумерки окрасили его в темно-синий, а вспышки магии оставляли цветные пятна. Обзор наполовину заслоняло расплывающееся перед глазами лицо лучника и упавшие на лоб белые пряди.
– Найт... – просипел Элияр севшим голосом. – Закрой глаза и поспи немного, хорошо? Я вытащу тебя отсюда, обещаю!
Доверившись ему, демон с Черничной горы опустил тяжелые веки. Сознание поглотила мягкая успокаивающая тьма. Как же он устал...
Хан подхватил его на руки и медленно выпрямился во весь рост. Взгляд горящих бронзой глаз был направлен на ублюдка, с видом оскорбленного правителя стоявшего со сжатыми кулаками, вокруг которых плясало пламя.
Так вот какой он, этот Эйден? Всего-то высокомерный дурак. Это ему следует умереть! Не было еще таких вызовов, которые Хан бы не принял в конечном итоге не одержал победу. Если понадобится, он камня на камне здесь не оставит. Пусть даже ради этого придется натравить на Покровителей демонов, всех злобных духов и монстров на свете или оживить драконов. Он ни перед чем не остановится!
Отвернувшись и отопнув с дороги обломок колонны, Хан зашагал через зал с гордо поднятой головой.
– Прекратите сражение! – приказал Ноэ, обводя строгим взглядом погром, устроенный по большей части Виктором и Кираном. – Пусть уходят.
– Старейшина! – не веря своим ушам, взревел Виктор. – Вы правда собрались их отпустить?! Но мы должны избавиться от угрозы!
Полностью разделяющие его мнение Каррин и Эйден протестующе уставились на Ноэ.
– Я так сказал, – устало выдохнул тот, поднимаясь с каменного трона и спускаясь по ступеням. – Лучше приберитесь здесь.
Недовольные Покровители образовали коридор, по которому прошел Хан. Киран продолжал прикрывать его со спины, зорко следя за любыми движениями и держа ауру наготове.
Стиснув зубы, Виктор раскрошил ударом энергии еще одну колонну и крикнул ему вслед:
– При следующей нашей встрече я заставлю тебя ответить!
Красные и голубые глаза встретились в молчаливой схватке. Скривив губы, Киран отвернулся вышел в коридор.
– Витя, а эту колонну будешь восстанавливать ты, – с улыбкой оповестила Сибилла.
Оценив масштабы разрушения, Виктор тихо застонал, проклиная свою несдержанность. Отдав приказы стражникам, он принялся накладывать восстанавливающие печати и бубнить под нос ругательства.
Эйден трясся от гнева и кричал:
– Это ошибка! Как вы могли отпустить их?! Суд вынес решение, вы сами с ним согласились!
– Остынь, дорогой. – Сибилла постаралась мягко успокоить его. – Была веская причина.
– Какая может быть причина, чтобы отпустить преступника в конце казни?
– Такая что казнь не нужна. – Она взглянула на Каррин, губы которой были плотно сжаты, а ресницы опущены. – Это решение было принято ради всех нас.
