Робин, второй раз за последние часы. — Нет, я имею в виду, что это хорошо, что ты все еще следишь за ней, но — она одна? У нее нет сумки или что-нибудь еще? Она выглядит так, как будто собирается в путешествие?
— Она одна, и у нее нет сумки, — сказала Мидж. — Возможно, она просто покупает еду. Она часто смотрит на свой телефон.
— Не сомневаюсь, что это так, — сказала Робин. — Держи меня в курсе, где вы находитесь. Я нахожусь неподалеку от храма. Дай мне знать, если она вернется.
— Будет сделано, — сказала Мидж и отключилась.
Лишившись в короткий срок добычи, разочарованная и напряженная, Робин отошла от группы пьяных мужчин. Перебирая в кармане отмычки, она размышляла о красно-золотых существах над дверью храма: драконе, фазане, овце, лошади, корове, собаке, петухе и, конечно же, свинье.
Глава 127
Небо имеет то же направление движения, что и огонь, но в то же время оно отличается от огня…
И-Цзин или Книга Перемен
Страйку потребовалось сорок пять минут, чтобы добраться до пожарной части, где в этот вечер работала Эбигейл. Это было большое здание в стиле ар-деко из серого камня с привычными большими квадратными проемами внизу для пожарных машин.
Войдя внутрь, Страйк обнаружил мужчину лет сорока, который писал записку за столом в безлюдной приемной. Когда Страйк поинтересовался, находится ли в данный момент в здании Эбигейл Гловер, тот ответил, что да, она наверху. Когда Страйк сказал, что у него срочное дело, пожарный позвонил наверх по настенному телефону с довольным выражением лица. Страйк задумался, не приняли ли его снова за одного из бойфрендов Эбигейл.
Она спустилась по лестнице через несколько минут, выглядя растерянной и раздраженной, за что Страйк не мог ее винить — он тоже предпочитал, чтобы его не беспокоили на работе. Она была одета в положенный по регламенту комбинезон пожарного, но без куртки. Черный топ был плотно облегающим, и он предположил, что она уже переодевалась, когда он ее вызвал.
— Почему ты здесь?
— Мне нужна твоя помощь, — сказал Страйк.
— Люди обычно набирают номер 999, — сказала Эбигейл под смешок своего коллеги.
— Это касается Бирмингема, — сказал Страйк.
— Бирмингема? — повторила Эбигейл, нахмурившись.
— Да. Это не займет много времени, но я думаю, что ты единственный человек, который может прояснить пару моментов.
Эбигейл оглянулась через плечо.
— Навострил уши, Ричард?
— Нет, — сказал мужчина. Он исчез наверху, возможно, немного быстрее, чем сделал бы это в другом случае.
— Хорошо, — сказала Эбигейл, снова повернувшись к Страйку, — но тебе придется поторопиться, потому что моя смена закончилась, и у меня свидание.
— Справедливо, — сказал Страйк.
Она провела его через дверь справа в комнату, которая, очевидно, использовалась для проведения переговоров и совещаний, поскольку в углах стояло несколько пластиковых стульев на стальных ножках. Эбигейл прошла к небольшому столу у доски в дальнем конце, по пути придвинув к себе стул.
— Это ты, да? — сказала она Страйку через плечо. — Тот кто вызвал бурю дерьма на ферме Чепмена?
— О, ты видела, — сказал Страйк.
— Это во всех гребаных новостях, конечно же, видела.
— Я бы с удовольствием приписал себе эту заслугу, — сказал Страйк, также подхватывая стул и поднося его к столу, — но в основном это заслуга моей напарницы.
— Она вывела родственника вашего клиента, прежде чем поджечь дом? — спросила Эбигейл, когда оба сели.
— Да, это так, — сказал Страйк.
— Черт возьми. Ты же не хочешь позволить ей слишком торопиться.
— Я не собираюсь, — сказал Страйк.
— Но ведь это означает, что за мной придет пресса, не так ли? — сказала Эбигейл с напряженным видом доставая из кармана пачку никотиновой жвачки и кладя кусочек в рот.
— Наверное, — сказал Страйк. — Прости по поводу этого.
— Когда Дик только что позвонил, я подумала: “Вот оно. Пришел журналист”… Ну, давай. А что Бирмингем?
— Мы выяснили, что твой отец должен был отвезти Роуз Фернсби в Бирмингем в то утро, когда исчезла Дайю, но у него изменились планы.
— Роуз кто..?
— Она недолго пробыла на ферме, — сказал Страйк. — Красивая девушка. Смуглая, фигуристая — она была там с отцом и братом-близнецом.
— О, да… близнецы. Да, я их помню, — сказала Эбигейл. — Я никогда раньше не встречала близнецов. Я не знала, что у вас может быть мальчик и девочка… Никакого, блин, образования, — добавила она с горечью. — Как я тебе уже говорила.
— Когда мы брали интервью у Шери Гиттинс, она немного запуталась относительно местонахождения твоего отца.
— Нашел Шери, да? Черт возьми.
— Да, она была замужем и жила в Вест Кантри. В общем, она придавала большое значение вопросу о том, был ли твой отец на ферме в момент исчезновения Дайю.
— Ну, я не знаю, почему она была в замешательстве. Он точно был там, когда полиция пришла и сказала, что Дайю утонула. Я помню, как Мазу закричала, упала, и он ее поднял.
— Когда именно тебя отправили в Бирмингем? — спросил Страйк.
— Точно? Не знаю. После дознания по Дайю.
— Стоял ли вопрос о твоей поездке в Бирмингем до исчезновения Дайю?
— Вероятно, они обсуждали это, когда меня не было рядом, — сказала Эбигейл, слегка пожав плечами. — Мазу давно хотела от меня избавиться, и смерть Дайю дала ей повод это сделать. Мне лично все равно. Я полагала, что будет проще сбежать из одного из других мест, не думала, что из любого из них будет так трудно попасть в дом или выбраться из него, как на ферме Чепмена, и я оказалась права.
— Да, один из моих оперативников без особых проблем попал в Бирмингем по устаревшему полицейскому удостоверению.
— Нашли что-нибудь интересное?
— Много детей, — сказал Страйк.
— Думаю, сейчас их много, — сказала Эбигейл. — Нет контроля рождаемости.
— Как долго ты находилась на ферме с момента исчезновения Дайю до отъезда в Бирмингем?
— Не знаю. Неделю или две. Что-то в этом роде.
— А когда тебя перевели в Бирмингем, кто-нибудь с фермы Чепмен поехал с тобой?
— Да, парень по имени Джо. Он был старше меня и был одним из любимчиков моего отца и Мазу. Однако он собирался туда не потому, что его наказывали, а потому, что он должен был стать вторым человеком в бирмингемском центре.
— И в тот день перевели только тебя и Джо, не так ли?
— Да, насколько я помню.
Страйк перевернул страницу в своем блокноте.
— Ты помнишь семью Алекса Грейвса? Отец, мать и сестра?
— Да, я же говорила тебе, — сказала Эбигейл, нахмурившись.
— Отец Грейвса считает, что твой отец приказал Шери Гиттинс убить Дайю.
Эбигейл
