Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 258
каждого из доверенных лиц ложится обязательство выполнять порученную работу на высоком уровне, с наименьшим количеством брака. И дело не в «плавающем штрафе», хотя и он немаленький, дело в личности выбранного человека.
Так получилось, что часть легкой промышленности оказалась в руках помещика Баскакова, за труды получившего чин стольника. Наблюдение за обширными земельными наделами с расположившимися на них производствами поневоле вынуждает человека быть хорошим хозяйственником и управленцем, если он не хочет потерять земли.
Правда, есть одно исключение – для офицеров флота и армии. На них это правило не распространяется: по достижении определенного звания они при выходе в отставку получают титул вместе с усадьбой и пенсионом. Управление землями для военных приоритетной задачей не является, поэтому их землями управляют государственные служащие, так что можно сказать, что пенсион и есть тот процент дохода, который положен с земель дворянина. Просто сам он не думает о проблемах, а живет на старости лет без забот и хлопот.
С начала кампании на южных рубежах России перед стольником Баскаковым поставили задачу обеспечить пошив мундиров установленного образца в должном количестве с использованием русского сырья. Но его по-прежнему недостаточно, кое-какие иностранные полотна требуется использовать в таких пропорциях, чтобы в дальнейшем не чувствовалась разница при замещении тканей в производстве. Поэтому и носится Сашка по просторам Центральной России, где расположены все суконные фабрики, в количестве четырех штук.
Однако в конце июля ему сообщили, что под Москвой, в Коломне, открылась новая фабрика по пошиву армейских мундиров, основателем которой был некто Степан Глебов. Недолго думая, стольник отправился туда.
В город он прибыл вечером 12 августа. На ночь глядя к хозяевам фабрики он не пошел, решил дождаться утра. Но и напрасно терять свободное время Александр не захотел, решив навестить знакомую вдовушку, поселившуюся на окраине города пару лет назад. Естественно, что солдат охранения он оставил в трактире, где расположился на ночлег.
Собственно, обижаться стольнику не на кого: сам решил сохранить инкогнито. А пара «гостинцев» по лицу да десяток по телу не велика плата, могло быть намного хуже. Так что претензий к служивым безопасникам Александр не имел, разве что заметку для себя сделал – на всякий случай. Прощать подобное отношение к себе советник не собирался.
Как бы то ни было, вечер испорчен, ни о какой вдовушке не могло быть и речи. Карета регистратора быстро доставила Баскакова к трактиру. Солдаты, увидев, в каком состоянии прибыл их подопечный, побледнели, покраснели, вновь побледнели и уже собрались было отметелить кучера и пару служак, стоящих на облучке кареты.
– Сержант Лопухов! – окликнул Александр командира своей охраны.
– Я, господин надворный советник! – вытянулся тот по струнке.
– Оставьте людей в покое, они ни в чем не виноваты, – устало приказал Александр. – Я отдыхать, завтра с утра будем осматривать местное производство, так что жду половину солдат в боеготовности…
– Так точно! Все будет исполнено, ваше высокоблагородие!
– А теперь прошу тишины, да смотрите мне, чтоб без дебоша, а не как в Серпухове. Иначе всех в Сибирь отправлю, туземцев ратной службе учить, – напоследок пригрозил надворный советник, поднимаясь в комнату на втором этаже трактира и уже не слушая заверений собственной охраны.
На следующий день главный инспектор по снабжению армии мундирами, недовольно цокая языком, осматривал небольшую фабрику. Увы, но его ожидания чего-то необычного не оправдались. Вполне заурядная фабрика, даже размеры стандартные. Невольно вспомнилась суконная фабрика купца Итова в Воронежской губернии.
Осмотрев вместе с управляющим производство, стольник Баскаков сделал государственный заказ, отметил в дневнике, сколько может выпустить фабрика за месяц работы, и, более не задерживаясь, отправился в Москву. Туда, где вершилась в палатах Кремля судьба России, туда, где жизнь кипела, а интриганы жмурились от удовольствия, разыгрывая поистине невозможные комбинации, достигая им одним известных целей!
* * *
21 августа 1711 года от Р. Х.
Предместья Софии
Полк Русских витязей
Молодой полковник каменным изваянием замер перед большой земляной насыпью. На ней незыблемо и величаво высится православный крест, а у его подножия лежит ротное знамя витязей – бурый медведь на зеленом фоне встал на задние лапы, будто намереваясь обрушиться на неведомого врага и рвать, рвать его бренную плоть.
Одинокая фигура застыла на фоне спокойствия и безмятежности окружающего мира. Лицо воина печально, в карих глазах плещется море боли, зубы до скрежета сжаты…
Прохор провожал в последний путь своих братьев-витязей. Ежедневно взводы молодых воинов приходят сюда, прощаются с боевыми товарищами. Да и сам Прохор, первый среди равных, приходил сюда в одиночестве, вспоминал былые деньки, счастливый смех друга детства, навечно упокоившегося в теплых, солнечных землях Болгарии…
– Пли!
Семь трехфунтовых пушек выплюнули картечь, образуя просеку в рядах наступающего врага. Так получилось, что майор артиллерийской роты Русских витязей оказался на правом крыле среди батареи малокалиберной братии, приняв командование над полковыми пушками Воронежского и Астраханского полков. Малокалиберные орудия не раз выручали ближайшие отряды: каждый раз удачный залп картечи позволял солдатам закрепиться на новом месте, привести шеренги в порядок, выстроить монолит каре.
Правда, сама артиллерия порой приносила больше мучений, чем пользы. Взять хотя бы постоянную передислокацию «малышек» весом в четырнадцать пудов каждая из одного конца построения в другой. Мелких пушчонок на все пятнадцать каре оказалось всего сорок семь штук, из которых три десятка свели в три батареи на правом фланге.
Однако как бы ни было тяжело перевозить и переносить на руках орудия, польза их была неоспоримой. Без поддержки малой артиллерии пехоте пришлось бы во много крат тяжелее.
– Татары!
Рядовой витязь, прибывший в подчинение к майору Заболотному, показывал пальцем на темную массу мчащихся степняков.
– Поворачивай орудия! Ждать команды, раньше времени не стрелять! – приказал Федор, глядя, как солдаты в шеренгах крепче перехватывают фузеи, проверяя наличие пули в стволе.
Как и приказывал царь, полк витязей воевал на всех направлениях разом, с той лишь разницей, что число отдельных стрелковых групп на всей линии фронта заметно различалось. Разбитые поротно витязи сверкали стальными кирасами и шеломами на флангах. В центре же их почти не было видно, лишь иногда мелькает кто-нибудь из молодой братии и тут же пропадает. Из трех недоукомплектованных батальонов, тринадцати рот регулярных войск, не считая артиллерийскую и инженерно-саперную роты, на правом фланге оставили только две, в центре – одну, а на левом крыле – все оставшиеся. В каждом каре первой линии по роте плюс одна в запасе – на тот случай, если где-то потребуется помощь.
Бой начался, и планы срочно пришлось менять: майора-артиллериста в первую же минуту
Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 258
