античных монетах.
– Кто ты? – спросил он с любопытством, которое заставило его отбросить всякую вежливость.
– Я ламия Морфилла, – отвечала она.
Господь Шизофреник
Доктор Карлос Морено, практикующий психиатр, заканчивал последние приготовления в своей частной лаборатории, которую сам же построил и оборудовал. Вряд ли на эти приготовления благосклонно взглянула бы современная наука, ведь доктор следовал указаниям из старинных гримуаров, которые достались ему от предков, навлекших на себя праведный гнев испанской инквизиции. Согласно одной гнусной семейной легенде, среди арестовывавших их инквизиторов были другие его предки.
У дальней стены продолговатой комнаты, где было отодвинуто в сторону оборудование, возвышался огромный стеклянный шар, чем-то напоминавший аквариум. Вокруг этого аквариума доктор начертал освященным кинжалом – настоящим чародейским атамом – круг, вырезав различные имена Господа на иврите и пентаграммы. В нескольких футах от большого круга был очерчен такой же, но поменьше.
В нем стоял облаченный в черное одеяние без швов и рукавов психиатр. На груди и на лбу у него болтались подвески в виде двойных треугольников, искусно изготовленные из разнообразных металлов. Рядом на подставке горел серебряный светильник с той же эмблемой – единственный источник света в комнате. Вокруг на полу в курильницах тлели алоэ, камфара и стиракс. В правой руке доктор сжимал атам, а в левой – ореховый посох с сердцевиной из намагниченного железа.
Подобно доктору Фаусту, Морено собирался вызвать Дьявола, хоть и с совершенно иной целью.
Он долго размышлял над мрачными и мучительными тайнами мироздания, над различиями между добром и злом и наконец нашел удивительно простое объяснение всему.
Ход его мысли был таков: на свете может существовать лишь один творец – Господь, по сути своей милостивый и благой. Однако все указывало на то, что одновременно действует и другой созидающий принцип – зло, то есть Сатана. А следовательно, Господь, почти как доктор Джекил, страдал от раздвоения личности. И его второе эго, эдакий мистер Хайд, иногда проявляло себя в качестве Дьявола.
Доктор Морено полагал, что расщепление личности – симптом заболевания, которое обычно называют шизофренией, и истово верил в эффективность шоковой терапии. Если Господа Бога подловить в тот момент, когда он полагает себя Дьяволом, и зафиксировать, а потом подвергнуть лечению, то он, возможно, исцелится. А когда Всевышний станет вменяемым и избавится от дьявольской личности, сами собой разрешатся все мировые проблемы и вселенная станет гармоничной.
Морено потратил огромные деньги на то, чтобы изготовить стеклянный шар, в который был вмонтирован электрический аппарат его собственного изобретения. Это устройство было гораздо замысловатее обычных переносных электрошокеров и могло сгенерировать такое напряжение, чтобы разом отправить на тот свет заключенных целой каталажки. Психиатр полагал, что менее мощное устройство не сможет исцелить сверхъестественное создание.
Он выучил наизусть древнее заклинание, призывающее Дьявола и запечатывающее его в бутыль, роль которой прекрасным образом исполнял стеклянный шар.
Заклинание представляло собой гремучую смесь из греческого, латыни и иврита. Его значение оставалось туманным. Там использовались различные имена Господа вроде Эля, Тетраграмматона, SDE, Элиона, Элохима, Шаддая и Саваофа. Несколько раз повторялось слово «Бифронс». Несомненно, то было одно из имен Дьявола. Ведь Дьявол может быть только один.
Морено отвергал ребяческие измышления демонологов древности, полагавших, будто ад населен множеством злых духов и каждый обладает собственным именем, званием и должностью.
Итак, все было готово, и Морено твердым и звучным голосом, точно как святой отец на мессе, прочел заклинание.
Зов настиг Бифронса в самый неподходящий момент – в разгар его амурных упражнений с одной чертовкой по имени Фоти. Бифронс, подобно Янусу, обладал двумя лицами, а также многочисленными конечностями. Поскольку и сама Фоти отличалась весьма необычными формами, их занятия любовью представляли собой нетривиальную задачу.
Втянув разнообразные свои части, которые обвивали чертовку, Бифронс объяснил:
– Какой-то треклятый чародей раздобыл это древнее заклинание с моим именем. Две сотни лет такого не бывало. Придется явиться.
– Ты уж поторопись, – капризно потребовала Фоти, надувая губки, коих у нее было две пары и одна располагалась на брюшке. – И долго не тяни, а то я найду, чем себя развлечь.
Бифронс покинул преисподнюю, и воздух на том месте, где он только что был, зашипел.
Увидев существо, появившееся в стеклянном шаре, доктор Морено удивился, если не сказать ужаснулся. Едва ли он ожидал чего-то конкретного, да и вообще мало обращал внимания на старинные иллюстрации и описания Дьявола, полагая их авторов полоумными и суеверными средневековыми болванами. Но тератология существа из шара была поистине удивительной.
Оно яростно пыталось выбраться на свободу, поворачивалось то одним, то другим своим лицом, которые увеличивал стеклянный бок аквариума, и многочисленные конечности и прочие органы корчились и вытягивались, словно в конвульсиях. То ли из-за толстого стекла, то ли из-за защитного круга попытки не увенчались успехом: Бифронс оказался надежно запертым внутри шара, как заточенный Соломоном в бутылку джинн. Постепенно он успокоился, чуточку расслабился, немного повисел посреди стеклянной сферы, а потом опустился прямо на электрическое приспособление Морено. Пообвыкшись в новом обиталище, Бифронс обвил некоторыми своими органами разнообразные зажимы с электродами, которые торчали из большой хитроумной машины.
– И какого дьявола тебе нужно? – Толстое стекло приглушало громоподобный голос, но слышно было все равно хорошо. В этом голосе звенели ярость и негодование.
– Мне нужен Дьявол, – ответил Морено. – Полагаю, что это ты и есть.
– Сам Дьявол? Меня, конечно, можно назвать дьяволом, но я лишь один из многих, не сам Нечистый. Нас тысячи и тысячи, ты должен об этом знать, если читал труды по демонологии. Я никакой не Владыка преисподней, а просто рядовой черт, хоть и кое-что умею. Но чего же ты все-таки хочешь? Денег? Женщин? Стать сенатором? Президентом вашей чокнутой республики? Только скажи, я все сделаю. Мне чертовски некогда.
– Тебе меня не провести. Я знаю, что ты Дьявол – один-единственный во всей вселенной. Мне не нужны твои дары. Я лишь хочу тебя исцелить.
– Исцелить меня? – изумился Бифронс. – От какой же, позволь узнать, болезни? Скажи-ка, что ты вообще за чародей?
– Я не чародей, а психиатр. Меня зовут доктор Морено. Я очень надеюсь излечить тебя, чтобы ты перестал быть Дьяволом.
Бифронс решил, что доктор и сам не в своем уме. И задумался. Эти размышления никак не отразились на двух его лицах – лишь уголок левого рта чуть приподнялся в саркастической ухмылке.
– Ладно, я Дьявол, – наконец согласился Бифронс. – Давай-ка побыстрее с этим покончим. Что ты собрался со мной делать?
– Хочу вылечить тебя электрошоком. При помощи особого приспособления, рассчитанного на очень большую мощность.
