твою руку! Я поведу тебя, поскольку, как мы только что выяснили, в темноте вижу лучше тебя.
Взявшись за руки, они медленно и осторожно двинулись дальше. Это было не так уж просто, потому что шли они не по тропинке, а между деревьями и кустами. Неожиданно лес кончился. Но Аука сказал:
— Это всего лишь небольшая полянка. Лес тянется поясом вдоль всего берега. Нам лучше пробираться по самому его краю, все-таки здесь немного светлее, чем под деревьями.
— Послушай, — сказал Антон, — а тебе не кажется, что так мы слишком сильно отклонимся в сторону от места, где сидят те люди?
— Если и отклонимся, то не очень сильно: лес здесь не должен быть слишком уж широк. Впрочем, можно еще точнее определить местонахождение тех людей они, конечно, сидят у источника. Надо сначала его найти, а дальше уже идти по его течению.
— Может быть, он течет где-то под деревьями?
— Может быть. Но люди сидят не под деревьями там разводить костер было бы и неудобно, и опасно Держись крепче за меня! И вперед!
Они пошли быстрее. Начинало светать. Лес опять стал гуще. Аука резко остановился и прислушался.
— Что ты слышишь? — нетерпеливо спросил Антон.
— Я думаю, это колокол…
— Колокол? Но поблизости нет и не может быть ни одной колокольни!
— Я имею в виду не церковный колокол Пройдем еще немного вперед, и ты тоже его услышишь.
Они прошли буквально несколько метров вперед, и Антон воскликнул:
— Слышу! Действительно, как будто что-то звенит — ну если не колокол, то, по крайней мере, колокольчик на шее у мадрины[1472].
— Да, это не что иное, как колокольчик мадрины.
— А разве в этих местах проходят тропы аррьерос?[1473]
— Нет, насколько мне известно. И караваны торговцев здесь тоже никогда не ходят… Как все это странно! Знаешь, мне все больше кажется, что эти лошади принадлежат индейцам.
— Какого племени?
— М-м-м… Пока не могу сказать. Но надеюсь, мы это скоро выясним.
— Но, послушай, если это индейцы, то они удивительно неосторожны. Все племена, живущие здесь, насколько мне известно, враждуют друг с другом. И в этой обстановке вешать предательский колокольчик на шею животному! Я такого просто не понимаю!
— Наверное, они уверены в том, что эти места абсолютно безлюдны, и не считают нужным остерегаться Лошадей они, скорее всего, тоже пустили попастись на свободе без всякого присмотра.
— Но как же они потом будут их собирать?
— Вот в этом-то все дело. Здешние индейцы коней не разводят, а воруют, а зачем вору знать, как управляться с табуном? Он привык получать готовое. Когда же этим конокрадам нужно собрать лошадей для какой-нибудь военной нужды, они поступают обычно очень просто — привязывают колокольчик на шею мадрине. Его звон слышен далеко. Часа через два все стадо в сборе. Нам в данном случае этот звон на руку. Ориентируясь по нему, мы будем совершенно точно знать, в какую именно сторону надо идти.
Итак, они пошли на звук колокольчика и скоро увидели несколько небольших костров, освещающих нижние части стволов деревьев. Остановились…
— Идем дальше? — спросил Ауку Антон.
— Да, но не сейчас. Сначала я должен проверить, не стоят ли возле лошадей часовые. А ты оставайся здесь, пока я не вернусь.
Антон остался один. Прошло четверть часа. Но юноша не испытывал ни малейшего беспокойства, настолько он верил в то, что с Аукой ничего плохого просто не может случиться. Через несколько минут он получил подтверждение своей уверенности. Появился Аука и шепотом сообщил своему другу:
— Никаких часовых там нет. А лошади настолько доверчивы, что не обратили на меня никакого внимания. Бродят, где им вздумается, только у мадрины передние ноги связаны, но и то слабо.
— Сколько там лошадей?
— Мне не удалось их сосчитать, но ясно, что много. Во всяком случае, возле мадрины крутилось их сразу несколько. Это меня порадовало.
— Почему?
— Потому, что они пойдут за ней куда и с кем угодно. Если эти индейцы — абипоны, как я думаю; мы уведем у них с помощью этого трюка вообще всех лошадей.
— Ты уверен, что это получится?
— Ты имеешь в виду, что нам вдвоем с этим не справиться? Но почему бы и нет? Мы сделаем так: уведем с собой одну только мадрину, а уж кони сами пойдут за ней.
— Да, но как же быть с колокольчиком?
— Абипоны имеют привычку спать очень крепко…
— А часовые?
— Разумеется, они их выставят, но, я думаю, не слишком много — Они ведь чувствуют себя здесь, судя по всему, уверенно и спокойно! Впрочем, мы не будем полагаться на везение, а выясним для начала, сколько именно часовых они выставили. Я поползу первым, ты след в след за мной. Пошли!
Они доползли до края поляны и затаились под деревьями. Поляна была не слишком широкой, и два костра, горевшие на ней, освещали все вокруг. Неподалеку бил из земли родник. По обоим его берегам горело еще восемь костров, возле них юноши насчитали восемьдесят индейцев. На земле между ближайшими к ним кострами лежали шестеро связанных человек. Хотя юноши не смогли узнать в неверном свете костров, кто это конкретно, но им обоим показалось, что один из пленников абипонов имел европейские черты лица… Дальше были беспорядочно свалены копья, луки, колчаны со стрелами и духовые ружья. И только возле одного из деревьев они заметили прислоненное к стволу отличное боевое ружье. Около его приклада на земле было заботливо расстелено пончо. В лагере шли приготовления ко сну. Переговаривались индейцы между собой на каком-то довольно певучем наречии. Антон не понимал ни слова из того, что они говорили, и спросил у друга:
— Что это за племя? Я понял пока только одно — что они не кечуа.
— Это абипоны, наши злейшие враги. А вот тот, что повелительно жестикулирует, конечно, их вождь, и ружье, которое лежит на пончо, видимо, тоже его. Ну-ка, ну-ка, послушаем, что за приказы он отдает… Ага, он сказал им, что за ночь часовые сменятся трижды. А на вахту будут заступать по двое: один будет стоять возле лошадей, другой — возле пленников.
— А кем могут быть эти пленные? Если абипоны — наши враги, значит, пленные могут оказаться нашими друзьями?
— Верно.
— Эх, если бы мы могли освободить их!
Инка несколько мгновений молчал, напряженно вглядываясь в лица лежащих на земле пленников индейцев. Потом сказал:
— Это вполне возможно. Во всяком случае, я бы попытался… А что ты на это скажешь?
— Аука, я пойду за тобой куда угодно! — От охватившего
