Панкрат Лукич! На то, что Вы государственный керосин водой бодяжите — я в принципе могу закрыть глаза, хотя мне за державу обидно…
— Мочой, — ухмыляется, поблёскивая красной потной лысиной.
— Что, «мочой»? — думал ослышался.
— Керосин, что тебе продаём — мочой «бодяжим». Для чего ты думаешь, собственный обоз — в два десятка с лишним лошадей завели?
Он что, маразматик престарелый, издевается надо мной⁈ Вот вам и «азотистые соединения» в составе керосина, мля… И откуда взяться качеству? Нефть добывают с нарушение технологии, керосин из неё выпаривать — как Бог на душу положит и, потом ещё разбавляют на всех этапах транспортировки, хранения и реализации, всем — на что только убогой фантазии хватает.
Однако, «монополист», ёпсель… «Нет у Вас методов против Кости Сапрыкина!» — вспоминается бессмертное из фильма «Место встречи изменить нельзя».
— Ладно, хорошо — как Вам будет угодно: мочой, так мочой. Однако, Вы теперь уже мой собственный — «американский» керосин разбавляете, что уже ни в какие ворота не лезет! И, дело даже не в том, что меня лично два раз «обуваете» — в первый раз продавая мне это говно, а во второй раз — превращая в говно мой товар. Вы дискредитируете мою торговую марку!
Возможно, одно из сказанных слов показалось этому старому прохвосту нецензурным, иначе чем объяснить — что вдруг издевательская ухмылка куда-то вмиг исчезла, осталась только какая-то животно-нутряная злоба:
— А ты кто вообще, такой?
Признаться, растерялся:
— Как, это — «кто»?
«Неуж, прогрессирующий склероз у партнёра, — мелькает мысль, — может мой роялистый глицин с витамином „В12“ ему предложить — у меня его почти целая пачка…».
— У меня договор о поставках «американского керосина» с Председателем артели «Стандарт-Ойл», гражданином Лемке — а тебя и знать не знаю… Пшёл вон!
С этих слов, у меня «ярость благородная — вскипела как волна…»! За грудки его было — да мордой об стол, да он как заблажит:
— Сёма, Фёдот!
Заходят двое добрых молодца — как будто под дверьми стояли, морды — за три дня не объедешь и, засучивая рукава:
— Пошто обижаешь батяню, контуженный недоносок?
Хотел было в драку за «недоноска» — но они скрутили меня буквально в «бараний рог» и, пару раз сунув кулачищами под рёбра, аж дышать на пару минут перестал… Только рот как рыба разевал, да слёзы из глаз так и потекли ручьём — как у царевны Несмеяны от «бородатого» анекдота… Вывели на крыльцо конторы и как щенка какого с него «спустили».
Последнее, что я услышал от этого старого беспредельщика:
— А твоя артель почитай у меня в руках.
Добры молодцы заржали жеребцами:
— Гыгыгы!
Поднявшись под их гогот на ноги, отряхиваясь от пыли и, сквозь зубы матерным матом матеря всё это конченное семейство, я краем глаза увидел как во двор «Нефтяного склада» въезжает подвода гружённая бочками с керосином — должно быть прибыла новая партия товара с полустанка. Невзрачный щупленький возница, с чёрной повязкой на лице — чем-то напоминающим советского киноартиста Савелия Крамарова, сочувственно на меня глянул единственным глазом…
Это называется — перемудрил я с конспирацией! Действительно — формально я не имею к артели никакого отношения.
Слава Богу, Игорь Станиславович успокоил и, даже с немалой долей брезгливости ответил мне:
— «Обхаживает», конечно — как Антанта Румынию в 1916 году. Но я знаете ли — натерпелся в последнее время от подобного быдла и, хоть на этом — «отпляшусь» теперь вдосталь.
Однако, опасение осталось — кроме инженера-химика в артели «Стандарт-Ойл» ещё номинально числятся два члена из местных работников. Их мне лично порекомендовал — как «надёжных в доску» сам Клим.
Но кто его знает!
* * *
Решив во всём следовать букве закона, я попытался приструнить попутавшую рамсы семейку как через их «корпоративное» начальство (того самого «коммуниста») — так и через волостные Исполком и Совет. Однако, здесь порядки почти что патриархальные: каждый ульяновец другому — если не брат, то кум или сват, это точно!
Фрол Изотович в ответ на моё возмущение — лишь что-то невнятно мямлил, мол торговля по нынешним нэпмановским временам — это не его епархия.
— Прежде, я этого Сапрыкина… ВО!!! — показывает крепко сжатый кулак, — где держал. А теперь другие порядки — уж, ты извини.
А тот «коммунист» — вообще «прикормленный», по ходу:
— Ты, товарищ Свешников — Заведующий оружием ОВО, кажется? Вот и «заведуй» на своём полустанке — на здоровье, а в наши керосиновые дела не лезь!
Можно было бы конечно, своих комсомольцев натравить — как предлагал Мишка… Но я не стал впутывать этих — практически ещё детей, в свой чисто коммерческий проект.
К зиме, меж мной и кланом Сапрыкиных вспыхнула короткая, но яростная — как конфликт на Даманском «торговая война».
Я велел Игорю Станиславовичу банчить «чистяком» самостоятельно, но конкуренты на это ответили прекращением продажи артели керосина-сырца. Была предпринята попытка прибрести сырьё на других складах «Нефтесиндиката», но видать у них уже сложилась корпоративная солидарность…
Мне отказали в оптовых партиях!
Волей-неволей пришлось выкинуть «белый флаг» и предложить противнику мирные переговоры.
Посидели, поговорили тихо-мирно — те для виду, покаялись пообещали исправиться… Но немного выждав, продолжили свою деятельность по превращению моего добра в говно — за мой же счёт. Приходилось терпеть, стиснув зубы…
Однако, ещё никто на этом белом свете не умиротворял беспредельщика своим ангельским терпением и, мне это ни в коем разе не удалось!
Отбив с минимальным ущербом для себя мою «атаку», Сапрыкины вообще решили меня «подвинуть». Те два «члена» артели «Стандарт-Ойл», перешли на их сторону и за спиной Игоря Станиславовича подписали купчую о продаже своей доли. Правда, мне удалось достаточно легко отбить эту «контратаку»: ранее лично поручившийся за перебежчиков Клим — при мне разбил им рыла в кровь и, те пошли на попятную — через волостной суд вернув свою долю акций и передав их более достойным пайщикам.
Далее, Сапрыкины вообще уже объявили мне «войну без правил» — написав донос своему вышестоящему начальству, о нарушении артелью «Стандарт-Ойл» прав торговли нефтепродуктами — исключительно государственными структурами. Сапрыкины требовали лишить мою артель лицензии на промышленную деятельность, а её оборудование конфисковать в пользу государства… В пользу «Нефтяного склада», то есть.
В свою пользу — если уж быть совсем точным.
Был суд, на котором в ответчиках был вовсе не я, а Игорь Станиславович — как учредитель
