Кулейн достал из кармана золотой камешек и держал его над миской, пока вода не затуманилась. Тогда он вышел из хижины и захлопнул дверь.
Туро уставился в миску и обнаружил, что смотрит в озаренный свечами покой, где несколько мужчин окружали широкую кровать, на которой лежал худенький ребенок с волосами цвета бледного золота. Мужчина, в котором Туро узнал Мэдлина, наклонился и положил ладонь на лоб ребенка.
– Его дух не здесь, – прошептал голос Мэдлина в голове Туро. – Он в Пустоте и не вернется оттуда.
– Где эта Пустота? – произнес другой голос, и у юноши защемило сердце: говорил Аврелий, его отец.
– Это место между Небесами и Адом. Ни один человек не сможет вернуть его оттуда.
– Я смогу, – сказал король.
– Нет, государь. Это обитель демонов Тумана и Мрака. Ты затеряешься там, как затерялся мальчик…
– Он мой сын. Пошли меня туда своим волшебством. Я приказываю тебе!
Мэдлин вздохнул.
– Возьми мальчика за руку и жди.
Вода вновь затуманилась, и Туро увидел ребенка, который словно в беспамятстве брел по темному горному склону. Глаза у него были пустые, невидящие.
Вокруг него крались черные волки с красными глазами, с пастями, в которых клубилась пена. Когда они приблизились к ребенку, появилась лучащаяся светом фигура с грозным мечом в руке. Пришелец обрушивал удары на волков, и они обратились в бегство. Тогда он подхватил ребенка на руки и опустился с ним на колени у черного ручья, по берегам которого не росли цветы. Ребенок очнулся и прильнул к груди мужчины, а тот взъерошил ему волосы и сказал, что все хорошо. Из внезапно сгустившегося тумана выскочили три ужасных зверя, но меч короля запылал огнем.
– Назад! – сказал он. – Или умрите. Выбор за вами.
Звери посмотрели на него, оценивая его силу, и исчезли в тумане.
– Я унесу тебя домой, Туро, – сказал король. – Ты выздоровеешь.
И тут отец поцеловал его.
Слезы Туро закапали в миску, дробя картину, но когда она уже расплывалась, в поле его зрения промелькнула черная тень.
Бесшумно вошел Кулейн.
– Гьен говорила, как ты жалеешь, что не помнишь этого. Надеюсь, это был желанный подарок.
Туро кашлянул и вытер глаза.
– Теперь я еще больше в долгу у тебя. Он отправился в Ад, чтобы найти меня.
– При всех его недостатках он был доблестным мужем. По всем законам Непостижимого он должен был погибнуть там вместе с тобой, но такие люди созданы для того, чтобы бросать вызов несокрушимости подобных законов. Гордись им, Туро.
– Один вопрос, Кулейн. У какого человека может быть серое лицо и белесые глаза?
– Где ты видел такого человека?
– Видение уже исчезало, и тут я увидел человека в черном, который бежал к нам с поднятым мечом. Лицо у него было серым, а глаза белесыми, точно у слепца, только он не был слеп.
– И ты почувствовал, что он смотрит на тебя?
– Да. Времени испугаться у меня не было. Все тут же исчезло.
– Тебе следовало испугаться, потому что ты увидел похитителя душ, пьющего кровь. Они обитают в пустоте, и никто не знает их происхождения. В Фераге это вызывало большой интерес. Одни утверждали, что это души убитых злодеев, другие настаивали, что они принадлежат к расе, сходной с нашей. Но в любом случае они очень опасны, потому что быстрота их далеко превосходит человеческую и они очень сильны. Питаются они только кровью и не выносят яркого солнечного света; от него их кожа покрывается пузырями и облезает, и в конце концов они погибают.
– Но почему я его увидел?
– Да, почему? Но вспомни, ты заглядывал в Пустоту, а она – их дом.
– Их возможно убить?
– Только серебром, но и тогда мало кто из людей способен им противостоять. Они двигаются как тени и наносят удар, прежде чем воин успеет его отразить. Их ножи и мечи не рубят и не колют, а только парализуют.
А тогда человек ощущает на своем горле их длинные полые зубы, высасывающие из него жизнь вместе с кровью. Дай мне твой гладий.
Туро протянул ему меч рукоятью вперед. Кулейн провел золотистым камешком по обоим лезвиям, затем вернул меч юноше. Принц осмотрел меч, но не обнаружил ничего нового.
– Будем надеяться, что тебе никогда не придется убедиться в обратном, – сказал Кулейн.
Туро отыскал Лейту на верхнем склоне. Она сидела на плоском камне и срисовывала лиловый цветок. Глаза у нее были красными, и набросок выглядел много слабее прежних.
– Можно мне побыть с тобой?
Она кивнула и положила пергамент и уголек слева от себя. На ней была только светло-зеленая шерстяная туника, и пальцы и руки по локоть посинели от холода.
Он снял куртку из овчины и набросил ей на плечи.
– Значит, он тебе рассказал, – сказала она, не глядя на него.
– Да. Здесь холодно. Давай пойдем к тебе в хижину и затопим очаг.
– Ты должен считать меня дурочкой.
– Конечно, нет. Я мало кого встречал умнее тебя.
Если кто и глуп, то Кулейн. Так идем же!
Она грустно улыбнулась и поднялась с камня. Солнце закатывалось в малиновое пламя, и между скал посвистывал ледяной ветер.
В хижине, когда в очаге забушевал огонь, она села перед ним, обхватив руками колени. Туро сел напротив, вертя в руках кубок с разбавленным вином из бочонка в задней комнате.
– Он любит другую, – сказала она.
– Он любил ее еще до того, как ты родилась, а он не мотылек. Будь он таким, ты бы его не полюбила.
– Он просил тебя поговорить со мной?
– Нет, – солгал Туро. – Он просто сказал мне, как скорбит из-за того, что причинил тебе боль.
– Я сама виновата. Надо было выждать еще год.
Не так уж долго! Я все еще тощая, точно мальчишка.
В будущем году я стану больше походить на женщину.
Может быть, к тому времени он разберется в, своих истинных чувствах.
– А может быть, и нет, – тихо предостерег Туро.
– Ее же тут нет, кем бы она ни была. А я здесь.
И однажды он придет ко мне.
– Ты уже красавица, Лейта, но мне кажется, ты неверно судишь о нем. Что такое год для человека, вкусившего вечность? Он никогда не полюбит тебя той любовью, которую желаешь ты. Твоя страсть причинит страдания вам обоим.
Ее глаза обратились на него, и взгляд их был как удар.
– Ты думаешь, я не знаю, почему ты говоришь это?
Ты сам хочешь получить меня. Я это вижу по твоим телячьим глазам. Ну, так ты меня не получишь. Никогда! Кроме Кулейна, я не буду принадлежать никому!
