Шарон с жалостью посмотрел на нее.
— Печаль, тот мальчик жил в ее замке два года. Она нам не написала. Я не верю, что она в этом вместе с Веспусом, — осторожно добавил он, — но мы не должны показать ему свои подозрения, пока не узнаем больше. Так что не говори ничего и атташе Корригану, когда он вернется. Мы не знаем, сколько он уже знает.
Печаль открыла рот, чтобы защитить Расмуса. И замерла. Она даже не задавалась вопросом, почему Веспус радостно оставил единственного ребенка так далеко от дома.
— Расмус сказал бы мне, — сказала она, не желая высказывать это вслух. — Если бы он знал о Мэле. Он бы написал. Потому Веспус оставил его. Потому что он уже это затеял. Нашел мальчика, которого использует, — мурашки побежали по ее рукам от зловещего предчувствия. — Погодите, — Печаль вспомнила слова Мэла. — Он сказал, что не знал до прошлой ночи, что они придут сегодня. Они не планировали этого, но ночью… что-то заставило Веспуса передумать.
Шарон был прав. Линсель могла написать Веспусу об Алиссе. Веспус был в замке Раннона восемь лет, он достаточно знал, чтобы понять, как ответит Шарон. Он решил показать Мэла сегодня, чтобы помешать им.
И он это сделал. Они не вернулись в Истевар смещать Харуна. Вместо этого Харун ехал в Летний дворец, чтобы понять, был ли встреченный Печалью юноша его давно потерянным сыном.
13
Летний дворец
Летний замок называли Жемчужиной Раннона, бывшая королевская семья и их двор перебирались сюда на летние месяцы, наслаждались садами, срывали с деревьев финики и инжир и разламывали руками сразу же. Канцлеры Вентаксиса сохранили эту традицию, приглашали послов, Йеденват и их семьи сюда на неделю или две.
Врата с причудливым узором сияли медью на солнце, их открыли для них, и Печаль с Шароном притихли, пока карета долго подъезжала к главному зданию замка, готовясь к тому, кто их встретит.
Печаль выглянула в окно на замок, трехэтажное здание из гладкого голубого камня, хотя там было больше окон, чем стены, по крайней мере, спереди. Большая лестница вела от дорожки к лазурным дверям, и они всегда поражали Печаль яркостью. Над ними был большой балкон, а еще выше на флагштоке был флаг Вентаксис — теперь Раннона — как на мачте. Черное сердце, окруженное шипами, коронованное огнем. Сегодня он висел без ветра.
Они остановились у лестницы, часть ее покрывала гладкая доска для коляски Шарона, и они сделали дверь поменьше внутри больших. Низкий мужчина с редеющими темными волосами и добрым лицом поспешил по ступеням. Смотритель, Печаль его уже знала пару лет, хотя он, похоже, не сразу узнал ее, а потом вздрогнул и поклонился.
— У нас послание, милорд, мисс Вентаксис, — он вручил свиток бумаги Шарону. — Птица только что прилетела.
Шарон взял свиток и откатился в сторону, Печаль — за ним, игнорируя Йеденват и прочих аристократов на пороге.
Шарон выругался.
— Что там? — спросила Печаль, и он отдал ей свиток.
Печаль посмотрела на слова. Писал распорядитель Харуна, там говорилось, что Харун в том же состоянии, что и когда его утром оставила Печаль. Его никак не доставить в Летний замок к ночи.
Печаль повторила слово Шарона, не замечая его поползшие вверх брови.
— Веспусу это не понравится.
— Веспус тут ничего не поделает.
Печаль читала дальше. На ночь Харун останется в Зимнем замке, и его распорядитель позаботится, чтобы он пришел в себя. Утром его привезут на север.
— Что теперь? — сказала Печаль.
— Нам все еще нужно поговорить с Йеденватом до прибытия риллян, дать им знать, что произошло в гостинице. Но сначала тебе нужно привести себя в порядок.
Печаль посмотрела на себя, обнаружила еще листья, могла лишь представить, что с волосами. Конечно, смотритель опешил при виде нее. Наверное, она пугала.
— Я пришлю Иррис, когда все уляжется, — сказал Шарон, она оставила его, смущенно прошла в фойе.
Летний дворец был красивым, пол был из розового мрамора, а участки стен между большими окнами — светло-голубыми. Даже крыша была отчасти из стекла, чтобы обитатели и их гости ужинали и танцевали под звездами, когда долгими летними днями в Ранноне все еж темнело. Как и в Зимнем дворце, все сохранилось, как было в последний раз, когда тут был Мэл. В отличие от Зимнего замка, тут было чисто.
Она ощутила стыд. Она должна была лучше стараться управлять всем. Не стоило делать отца отговоркой. Она решила стараться, когда вернется, и замерла, рука была на пути к перилам, она вспомнила, что не знала, от чего вернется. И кто вернется с ней.
Что-то изумрудное и едкое поднялось в ее животе от этой мысли.
— Просим прощения, мисс Вентаксис.
Печаль обернулась, рука все еще была вытянута. Она моргнула, глядя на двух девушек, смотревших на нее. Они были на год или два старше нее, темноглазые, их каштановые волосы были заплетены в длинные косы, достающие им до бедер, длинные серые фартуки были поверх черных туник. Старшая из них продолжила:
— Мы можем чем-то помочь?
— Мне нужно освежиться, можете показать, где я могу это сделать? — сказала Печаль, змеиное ощущение в желудке притихло.
— Я покажу ваши покои, мисс Вентаксис, — сказала младшая. — Прошу, сюда.
Они миновали резные толстые двери, попали в широкий коридор, в этой части дворца она никогда еще не была. Пол был плотно накрыт, и Печаль увидела, что ее туфли оставляют оранжевые пятна пыли на бежевом. Она замерла, разулась, игнорируя удивление на лице служанки, а потом сделала шаг, постанывая от неожиданной мягкости под ногами. Зимний дворец был в коврах, но их использовали восемнадцать лет и не меняли. Ковры тут были чистыми, как в день, когда их постелили.
Они шли дальше, миновали двери, что манили Печаль открыть их. Как и в фойе, потолок был стеклянным, открытым закату, что начался над ними, отбрасывая оранжевое сияние на стены.
Наконец, служанка остановилась у дверей, присела в реверансе и открыла их. Печаль прошла внутрь.
Комната была темной, но не душной, и Печаль подозревала, что окна и шторы закрыли недавно. Она представила, как девушки бегали из комнаты в комнату, узнав, что посетители приедут не любоваться, а ночевать. Закрывали шторы и окна, скрывая следы их преступлений.
Преступлений в желании солнца и свежего воздуха.
Печали нравилась мысль маленького мятежа в Летнем замке, как она делала в Зимнем. Ей нравилась мысль, что работники, забытые тут почти весь год, жили с тайными наслаждениями за закрытыми дверями. Мебель была красного, голубого и золотого цвета, открывались окна и шторы. Она надеялась, что девушки могли тут играть и в тайне наслаждаться книгами. Она пообещала мысленно прислать им немного своих игр, когда вернется в Истевар.
Печаль раздвинула занавески и нашла за ними большое окно. Она посмотрела в него, увидела впервые такой сад, как тут. Густые пальмы, трава, широкие восковые листья, и все озаряли последние лучи солнца.
