Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
— Я… У меня есть диктофонная запись разговора с ним, там ничего особенного.
— Но зачем-то же ты ее сделал? — перебил его человек в белой маске.
— Я просто хотел обезопасить себя…
— Неужели? — усилил нажим на шею незнакомец.
— Да я просто играл в крутого журналиста, — пролепетал Владимир. — Хотел почувствовать, что это такое. Да, я главный редактор этой паршивой газетенки. Многие мечтают о такой карьере, но я хочу большего. Этот мерзкий серый город, эта газета — все это мелко. Мы пытаемся равняться на столичные журналы, пытаемся освещать какие-то новые события, но на деле пишем о том, что и где сделал губернатор, какой урожай собрали в области, что идет в кино. И сами к этому никакого отношения не имеем. Все здесь играют во что-то. Это суррогат настоящей жизни. И мне хотелось поиграть. А тут эти убийства! Это шанс! Словно бы я мог нарыть что-то особенное! Хотя стойте! Он… следователь то есть, приносил с собой письмо, письмо от убийцы и приказал о нем нигде не упоминать! Я помню…
Далее было недолгое молчание, которое показалось Владимиру целой вечностью.
— Мне нужен любой компромат на Миронова. Говорят, он дела за деньги прикрывает. Напечатай это в своей газете на первой полосе, сделай так, чтобы вышел скандал, иначе хоронить тебя будут по частям в закрытом гробу. Даю тебе два дня. Послезавтра должен выйти номер. Повторяю, послезавтра — не раньше и не позже.
Не торопись и десять раз подумай, прежде чем идти в полицию. Я могу ждать долго, а вот сколько ты протянешь — это вопрос риторический, — произнес электрический голос.
Раздался звук открывающейся двери, и холод лезвия перестал сковывать шею редактора. Владимир еще несколько секунд оставался неподвижен, а потом резко схватился за шею и нервически стал проверять, цела ли она, после чего вышел из машины, дрожащими руками достал сигарету из пачки и закурил.
Утром стали известны результаты экспертизы группы крови, и теперь Александр и Сергей занимались тем, что искали какие-либо совпадения в базе данных и среди похожих дел последних лет. Миронов же «терял время» — он сидел в своем кабинете и витал где-то в других измерениях. Бессонница и нервное напряжение последних дней довели его до эмоционального истощения, поэтому он часто, сам того не сознавая, с отсутствующим видом сидел, уставившись в пустоту перед собой.
Резкий стук в дверь вернул его на землю. Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Мария своим деловым и грациозным шагом.
— Витя, зайду?
— Ты уже зашла, — по-доброму произнес Виктор Демьянович.
Мария Геннадьевна отчетливо хмыкнула и продолжила:
— У нас появилась еще одна небольшая проблема. Завтра в город приезжает программа с центрального телеканала. Это будет выездная передача «Не могу молчать». Будут обсуждать убийцу и все, что связано с убийствами. Об этом уже вся страна знает и говорит. Равнодушных нет. Они просят человека из органов. Я посовещалась с коллегами и решила, что пойдешь ты.
Все время, что она говорила, Миронов сидел с ошарашенным видом. Он понял сразу, к чему идет этот разговор, и знал, что ничего путного из этой затеи не выйдет. Последняя фраза разозлила его.
— С коллегами? А почему меня среди этих «коллег» не было? Я не пойду ни на какое шоу! Я следователь по особо важным делам, а не клоун!
— Витя, пойми, — начала было Мария Геннадьевна, но он ее перебил:
— И ты меня, Маша, пойми. Мне там делать нечего. Да я просто не имею ни малейшего желания посещать этот паноптикум!
— Витя, выслушай же меня, наконец! — воскликнула Мария и несколько более спокойно продолжила: — Я предложила им свою кандидатуру, но они сказали, что им нужен непременно местный следователь. Там будут обсуждать обстоятельства убийств, мотивы преступника. Ты лучше любого знаешь, что можно говорить на публике, что нет. Нам нельзя наживать себе врагов среди простых людей, которые посмотрят эту передачу, а уж поверь мне, эту передачу посмотрят многие. Ты сможешь им все доходчиво объяснить, успокоить, не вдаваясь при этом в подробности.
Спокойный и размеренный тон голоса Марии Геннадьевны несколько усмирил Виктора Демьяновича, а ее уверенность в том, что все должно пройти хорошо и Миронов — единственный, кто сможет сделать исход событий минимально болезненным, передалась самому МВД.
Напоследок Мария мягко улыбнулась и произнесла:
— Я очень прошу тебя. Сделаешь? Следователь Витя…
— Хорошо, — после паузы выпалил Миронов, — только перестань меня так называть. Я чувствую себя ребенком. Это слишком старая история.
— Ничто не проходит, — тихо произнесла Мария Геннадьевна, выходя из кабинета.
Этот разговор подействовал на Миронова отрезвляюще, так что он больше не мог сидеть без дела. Присоединившись к Сергею и Александру, он стал обзванивать все больницы, травмпункты и прочие медицинские заведения на предмет обращений с ранениями верхней части торса. Но после часа непрекращающегося набора номеров начало казаться, что и это убийца предусмотрел, что и это не имеет никакого смысла.
Арсений лежал на больничной койке. Все тело ныло, а особенно бок, так, словно его усердно избивали палками, а от обезболивающих совсем не соображала голова, так что спать он не мог, но пребывал в полудреме. Мысли путались, и Сеня понимал, что ему надо бы хорошенько отдохнуть, но какая-то заноза сидела в голове, какая-то неподатливая мысль или идея, которая вертелась и изворачивалась, так что сознание никак не могло ее ухватить, оттого она была пока что только фантомом.
«Что я упустил? Думай… человек в черной шляпе… при чем он тут? Что мне снилось? Только шляпу и помню. Ночные кошмары. Свет. Нож. Кровь. Маска. Глаза. Караулил. Бежал. Ранен. Может, он мне что-то сказал перед тем, как я отключился. Нет. Я бы это запомнил. Что-то важное! Он стоял среди деревьев и могил и наблюдал. Может, он заманивал меня в ловушку. Зачем так рисковать? Это очевидно. Он получал от происходящего удовольствие. Все преступники получают удовольствие от того, что они делают. Но в чем удовольствие тут? Его жертву хоронят. Может, боль утраты?.. Он хотел видеть боль близких. Это энергетические эфемерные вещи, но на них, как правило, все и строится. Затем я пошел за ним, и он меня заметил, подкараулил и обезвредил. Стоп! Обезвредил! Не убил, а только обезвредил. Он не заманивал меня в ловушку. Он сам в нее попал, потому ранен сам. Он не хотел меня убивать, он хотел меня ранить, потому ударил в бок и оставил нож в ране. Так, значит, он…
Итог мысли был прерван стуком в дверь. Сегодня вообще был день прерывания любых важных дел и мыслей стуком в дверь. Это был журналист газеты «Городской вестник» Андрей К.
— Добрый день! — тихонько произнес он, в который раз обнажая два ряда белоснежных зубов в обаятельной улыбке. — Могу я войти? Мне сказали, что я могу с вами поговорить.
— Присаживайтесь, — сказал Арсений, — но для начала объясните, кто вы?
— Я журналист из «Городского вестника». Хочу поговорить с вами о случившемся, если вы не против, конечно.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
