Книга Парадокс Апостола - Вера Арье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Сейчас, девять лет спустя после их первой встречи, Троян вспоминал об этом периоде своей жизни с содроганием. Одно дело блатовать, сшибая мелочь, другое дело — по команде спускать курок. Ликвидации в «батальоне смерти» были поставлены на поток, причем ошибок Сурген не прощал. Любого промахнувшегося дважды ждала судьба его собственной жертвы.
На то у «отца» был свой отдельный исполнитель — Сотя.
Невзрачный Сотя работал настройщиком музыкальных инструментов в магазине «Мелодия», разговаривал тихо, с легким заиканием, ходил бесшумно, не выносил запаха алкоголя и дыма сигарет. Ребяток он «успокаивал» мягко, не больно и безо всякого разнообразия: точным ударом ножа в печень. Лишь одного, опасно болтливого сержанта Коновалова, он закопал в лесу живьем, предварительно отрезав ему язык.
Текучка кадров в «Бригаде» была существенная, иной раз за год сменялось до половины личного состава. Троян все еще держался на плаву, слыл матерым волком, который не подвержен эмоциям, не промахивается, не оставляет живых свидетелей и никогда не повторяется — это создавало вокруг него ореол неуязвимости.
Зарабатываемых заказными убийствами денег хватало на сытую, но при этом довольно-таки скромную жизнь. Подержанная иномарка или «девятка», не желавшая заводиться в двадцатиградусный сибирский мороз, однокомнатная хата в пятиэтажке, легион дешевых баб и небольшой слой «валютного жира» на кипрском счету. Как оказалось, жизнь наемника не имела ничего общего с той, которая описывалась в многочисленных художественных произведениях. В публичных местах — дорогих клубах и ресторанах — «легионерам» светиться не рекомендовалось, семей и постоянных подруг заводить было нельзя, длительные поездки на заграничный курорт тоже не поощрялись — вдруг подкатит срочный заказ.
Вместо голливудского пуленепробиваемого костюма и винтовки с оптическим прицелом Троян, как и вся остальная братва, носил спортивные штаны и потертую кожанку, «исполнял» при помощи автомата Калашникова, «ПМ» или «ТТ» — распространенного оружия, которое не могло превратиться в «особую улику».
Но самым главным минусом профессии в глазах Павла была ее терминальность. Из этой опасной игры никто не выходил живым, год-два у «станка», ну а дальше — СИЗО или кладбище.
Поначалу Троян своей работе радовался: очищал город от нежелательного криминального элемента и к тому же получал за это достойное вознаграждение. Лишившись армейской карьеры, Павел нашел применение своим талантам и навыкам и чувствовал себя человеком востребованным. Сурген к нему явно благоволил. Он ценил и интеллигентный стиль, и наследственное офицерское прошлое, и то, что Паша был образован, в зачатке владел немецким и английским: его отец, Дмитрий Алексеевич Троян, служил в составе группы российских войск в Германии, где Павлик окончил с отличием среднюю школу. Но со временем Троян осознал, что попал в настоящее криминальное рабство, его свобода определялась жестко заданным периметром действий, а главное, становилось очевидно: «уйти в отставку» он сможет, лишь отправившись на тот свет, что совершенно не входило в его планы. Он понимал: сломать траекторию движения в сторону могильной плиты можно, лишь нащупав в профессии какую-то особенную нишу — ту, где он оказался бы незаменим.
* * *
Лето 1996-го в столице Кузбасса выдалось дождливым и безнадежно холодным.
Вот уже три месяца, как от Сургена не поступало никаких распоряжений, поэтому Троян прожигал жизнь по дешевым кабакам и бильярдным клубам. Он догадывался о причинах этой затянувшейся паузы: Сурген выжидал, чем закончится конфликт между славянской и кавказской группировками — затяжная бойня, уже несколько лет топившая город в крови. Славяне были основными заказчиками его бригады, но платили мало. Кавказцы же старались заниматься отстрелом самостоятельно, однако работали грубо, грязно, оставляли множество следов, а потому рано или поздно должны были обратиться за помощью к профессионалам.
Промозглым августовским утром Троян беспомощно лежал на скомканных простынях своей холостяцкой постели, страдая от жестокого похмелья. В углу бликовал огнями музыкальный центр со встроенным радио, из которого сыпались новости високосного года: в Краснодаре убит депутат краевого законодательного собрания; чеченские боевики вновь штурмуют Грозный; в результате взрыва начиненного взрывчаткой автомобиля погибли двенадцать человек; поджог ночного бара в Москве унес девять жизней; приведен в исполнение смертный приговор в отношении серийного убийцы Сергея Головкина, чьими жертвами стали одиннадцать маленьких мальчиков. Причастность Головкина к еще тридцати аналогичным смертям следственным органам доказать не удалось…
Сквозь ад головной боли Троян подумал, что в отношении этого животного приговор стоило бы применить дважды. Его вялые размышления были прерваны комментарием ведущего новостной программы, который заставил Павла приподняться в постели и сосредоточиться: расстрел Головкина становился последним случаем применения смертной казни в России. Президент готовил страну к вступлению в Совет Европы и в ближайшие дни планировал принять соответствующий мораторий. И тут же в мозгу забрезжил маячок: отныне такие стрелки, как он, Павел Троян, рискуют своей свободой, но не жизнью. А, как известно, где большой срок, там и амнистия…
Утром на его цифровой пейджер пришло закодированное сообщение.
Эту комбинацию цифр Павел знал наизусть: его «приглашали на собеседование», значит, поступил новый заказ, и он должен будет встретиться с «отцом» в оговоренном месте для обсуждения подробностей.
Сурген ждал его на скамейке небольшого садового товарищества в десяти километрах от города. Одетый в дождевик и резиновые сапоги, он смахивал на пожилого интеллигентного дачника, вышедшего вдохнуть озона после затяжного дождя.
— Что-то плохо ты выглядишь, какой день «на стакане»? Потеряешь форму — отправишься тюремный двор мести. — Сурген полоснул Трояна неодобрительным взглядом.
— Да засиделся, не движется ж ничего.
— Скоро задвижется. — Сурген протянул ему пухлый конверт, из которого посыпались разноформатные фотографии. — Вникай в суть задачи, солдат, картинки посмотришь потом.
Информация, которую он сообщил, шокировала даже видавшего виды Трояна: главы славянской группировки «заказали» самого Вячеслава Линника, двадцатилетнего кандидата в воры в законе, которого, в нарушение всех правил общины, планировали в ближайшее время короновать кавказские авторитеты. Троян понимал — это ход ва-банк, вызов всему Кавказу, который станет переломным моментом в надоевшей этнической междоусобице.
Ситуация осложнялась тем, что Слава Линник отдыхал в Испании. Там и нужно было произвести ликвидацию. С этой задачей, по мнению Сургена, мог справиться только один его боец. Тот, у которого пока не было судимостей, который не только бывал, но и жил за границей, худо-бедно изъяснялся на двух языках, имел нейтральную внешность и за истекшие три года не провалил ни одного дела.
Со вкусом, обстоятельно Сурген выдавал четкие, продуманные инструкции. Троян слушал низкий голос хозяина и старался дышать ровнее. Вот он, золотой шанс, та самая особенная ниша. Если он сработает четко, то ему откроются совсем другие горизонты!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Парадокс Апостола - Вера Арье», после закрытия браузера.