Он сделал перерыв в час дня, когда в мастерскую зашел Джефф Стоун, и попросил плоскогубцы.
— Шон Мак-Глоски хорош, когда дело касается моторов, но парень, который работает с ним — Клив Хатчинсон, слишком много о себе воображает. Я уже во второй раз прошу его заняться моим движком. Пустяковая просьба, а он ссылается на то, что у него большая очередь…
— Ты намекал об этом Бет?
— Сегодня утром наконец решился. Ее старик был о Хатчинсоне не слишком высокого мнения. Думаю, он держал Клива из милости. Я говорил Бет, что он распугает ей всех клиентов.
— Она прислушалась?
— Уверен, что прислушалась. Дураков нет. Черт побери, в межсезонье я сам мог бы сделать всю работу. Деньги драть все мастера, а у меня лишних не водится.
— А если бы с тебя брали плату поменьше, но позволили работать в механической мастерской?
— Человек шесть наших так и делают.
— То есть предпочитает платить не в кассу станции?
— Чаще всего именно так и делается. — Он не отрывал взгляда от Данка. — Кажется, ты с ней в хороших отношениях. Возьми это на себя. Если второй раз за день напомнить об этом — может, что и изменится.
— Может… В самом деле, может.
Через час он вышел на улицу. Дождь все еще шел.
Дверь кабинета Бет была закрыта, и работавший неподалеку парусный мастер посоветовал Данку подождать.
— Она занята неприятным делом. Это не займет много времени.
Данк принялся рассматривать висевшие на стене сигнальные флажки и обернулся только тогда, когда дверь в кабинет открылась. За ее ручку держался Клив Хатчинсон.
— Еще одно, — проворчал он. — Чак бы никогда не сунулся в эти дела.
Ответ Бет был неразборчивым.
— Я знал, что твой приход не к добру. Нечего бабам соваться управлять станцией. Ты утопишь ее быстрее, чем идет ко дну двухтонный якорь.
— Хватит, Клив! — донесся из комнаты голос Бет.
— Едва ты, зануда, появилась на станции, как сразу стала лезть в мои дела, приказывать…
— Ты плохо справляешься с работой, — ответила Бет, подходя к двери. — Жаль, что ты не хочешь понять мою позицию, но…
— Таким, как ты, подходит только одна позиция.
Данк в два прыжка оказался рядом с Кливом.
— Хатчинсон, закройся!
Механик обернулся.
— Данк, сдается, ты тоже знаешь, что это за позиция.
Хаммел едва сдержался, чтобы не заехать ему в морду. Вместо этого он расслабил бицепсы и обхватил Клива за талию.
— Тебя это не касается, — пробормотал Хатчинсон.
Стоявшая у него за спиной Бет пыталась протестовать, но Данк уже вел механика к выходу, расшвыривая ногами упавшие с полки спасательные жилеты.
— Если ты не хочешь, чтобы в это дело вмешивались посторонние, то прекрати орать при людях, Хатчинсон.
Когда они спустились по лестнице, Клив вырвался из цепких объятий Данка и разразился градом ругательств.
— К чертовой матери! Я сам уйду отсюда с радостью! Не собираюсь я работать с этой…
— Хатчинсон!
— Ладно, ладно…
Он повернулся и шагнул под дождь.
Когда Данк вернулся, Бет все еще стояла в дверях. Лицо ее пылало, губы были поджаты. Данк подобрал рассыпавшиеся жилеты, сложил на полку, пересек мастерскую и подошел к Элизабет. Грудь его тяжело вздымалась.
Бет встретила его ледяным взглядом.
— Наверно, вы ждете от меня благодарности.
— И не думал.
— Оно и видно. Я уже говорила вам, что предпочитаю мужчин, которыми руководит здравый смысл, а не половые гормоны.
— Бет…
Она рывком втащила его в кабинет и закрыла дверь.
— Все это напоказ, Данк. Хатчинсон начинает пыжиться как петух, когда я критикую его работу, но это не значит, что я не могу с ним справиться. Пока он не открыл дверь, я не слышала от него ни одной непристойности. Все это было разыграно для тех, кто стоял за дверью, с целью превратить разговор в базарную перебранку.
— Он оскорблял вас.
— Вы правы. Он был зол, смущен и пытался таким образом справиться с собой. Мне это не по душе, но иногда подобное поведение позволяет добиться компромисса.
— Вы в этом не нуждаетесь.
— К грубостям я привыкла. Ругань и скабрезности появились на этой станции задолго до меня. Если бы я думала, что не сумею с этим справиться, то никогда не вернулась бы сюда. Даже ненадолго.
— Вы сами подливаете масла в огонь.
— Какого масла?
— Если вы позволяете себе в восемь утра приезжать на станцию, где работают одни мужчины, на пассажирском сиденье машины стоимостью в сорок тысяч долларов, это не пойдет на пользу вашей репутации.
— При чем тут машина стоимостью в сорок тысяч долларов?
— В данном случае ни при чем.
— Вас задевает за живое машина или ее водитель?
— Вы знаете, что я имею в виду.
— Я знаю, на что вы намекаете.
— В Кейп-Норде так себя вести не принято. Это вам не Бостон.
— Что бы вы ни говорили, это ничего не изменит. Впрочем, спасибо за совет. Я его запомню, и буду знать, как нельзя поступать ни в коем случае.
Бет прошла мимо него и направилась в мастерскую, куда ее позвал парусный мастер.
13
Бет вышла в узкий проход, наклонилась и подняла последний из спасательных жилетов. Она прижала его к груди, подождала Данка и пошла с ним шаг в шаг.
— Вы еще здесь?
— Я пришел, чтобы сделать предложение.
— Благодарю вас. За последние дни вы сделали столько предложений, что мне их хватит до самого возвращения в Бостон.
— Это предложение не имеет никакого отношения к моим гормонам.
— Вот это ново…
— Бет Менсон, к телефону, — сообщил громкоговоритель.
Данк выругался.
— Это деловое предложение.
— Сначала я должна подойти к телефону. Потерпите, если вы вообще умеете это делать.
В демонстрационный зал ввалился Джефф Стоун, зычно выкрикивая ее имя, и Данк выругался еще раз.
— Мне нужно все ваше внимание. Я хочу изложить несколько мыслей относительно расширения набора услуг, оказываемых станцией.
— Похоже, вы говорите серьезно.
— Так оно и есть. Давайте пообедаем вместе, чтобы нас никто не прерывал.
— Я не могу дать обед в вашу честь.
