Вдруг Брайар ощутила гнев, направленный не против его отца, а против матери. Она покинула своего ребенка. Как она могла? Почему не осталась? Неужели ее любви было недостаточно, чтобы защитить маленького мальчика? Или найти способ убежать вместе с ним?
Она бы осталась. Независимо от того, сможет или нет он сейчас дать ей что-то. Брайар верила, что потом все изменится. Просто никто и никогда не любил его по-настоящему. Значит, она станет первой. Даже если будет больно. Она даст ему то, в чем он так нуждается.
— Очень прагматично. — Выражение его лица стало непроницаемым.
— Вообще-то нет. Это просто слепая надежда. Но ведь кто-то должен надеяться. Ты хочешь, чтобы в твоей стране победила красота, воцарился свет. Думаю, один из нас должен верить, что так и случится, не правда ли?
Филипе схватил ее за шею, привлекая к себе и яростно целуя.
— Надейся, Брайар. Верь. Но не удивляйся, если все, что ты увидишь, окажется тьмой.
Следующие несколько дней Брайар не удавалось поговорить с Фелипе. Зато ночью он оставался таким же страстным, как всегда. Назначил дату свадьбы, объявил ее журналистам, Брайар была шокирована тем, как быстро разносятся новости, если они касаются богатых и знаменитых персон.
У нее уникальное дизайнерское свадебное платье, сшитое специально по этому случаю. Подготовлено меню, десерты. Огромное количество гостей подтвердили свой приезд.
Свадьба принца Фелипе Каррион де ла Винья Кортез и давно потерянной принцессы Талии определенно привлекла внимание всего мира. Все хотели поучаствовать в этом событии.
Со своей стороны, Брайар чувствовала себя будто в ступоре. Ее родители — все четверо — были приглашены, и ей казалось странным, что она увидит их вместе.
Независимо от того, что он сказал ей, она все еще любила его. Наблюдая, как он готовится к свадьбе, вершит государственные дела, пытается изменить страну к лучшему, влюблялась все больше.
Утро в день свадьбы выдалось ясным, солнечным, во дворце вовсю кипела подготовка к торжеству. У Брайар не было возможности наблюдать за этим, ее захватили в плен стилисты, которые пытались сделать ее еще красивее, и это напоминало марафон. Скрабы, эпиляции, пилинги, гели довели кожу до совершенства. Волосы были подняты и уложены в сложную прическу, лицо припудрено особым видом светящейся пудры, на губах помада вишневого оттенка, в тот же тон окрашены ногти.
На нее надели большие золотые серьги с драгоценными камнями, на голову водрузили корону, носить ее было тяжело и непривычно.
Платье имело облегающий лиф и объемную юбку из белого сатина, драпированную в складки, ниспадающие до земли и тянущиеся красивым шлейфом. Она вынуждена была признать, что выглядит как принцесса, невеста. Ей хотелось быть невестой, о которой мечтал Фелипе. Она нервно сплела пальцы перед собой. Может быть, это глупо, по крайней мере, он так думал. Пусть в результате этой свадьбы он приобретет такую репутацию в мире, которая нужна для политических игр.
Но она должна в это поверить. Кто-то должен верить в него. Она это сделает. И будет делать, пока он не предоставит ей альтернативу.
В конце концов, она должна была выйти за него замуж. К лучшему или худшему. И только смерть разлучит их.
Внутри все сжалось, Брайар положила ладонь на живот, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание.
Потом дверь в спальню открылась, и она встретилась глазами с Фелипе. О спокойствии можно позабыть. Она так и не привыкла к тому, как он на нее действует, даже после недели любовной связи.
Интересно, будет ли она когда-нибудь спокойно смотреть на этого мужчину с лицом падшего ангела, телом греческого бога и темной душой?
Что у нее общего с таким человеком? Немыслимо. Непостижимо.
— Ты не должен видеть меня до свадьбы.
Засмеявшись, Фелипе сел в кресло.
— Начало наших отношений шло вразрез с традициями, какой же смысл сейчас поклоняться суевериям?
Брайар пожала обнаженным плечом:
— Да, пожалуй, ты прав.
Его лицо потемнело.
— Ты готова?
— Не знаю. Как можно быть готовой к тому, что никогда не делала? Клятва в вечной верности, «только смерть разлучит нас» и все такое.
— Если ты выйдешь за меня замуж, — заявил он бескомпромиссно, — это станет пожизненным обязательством.
— Я знаю, Фелипе. Если помнишь, я люблю тебя, так что для меня невелико бремя провести с тобой остаток жизни. На самом деле, если любишь — это и есть твоя цель.
Он вздрогнул, когда она это сказала, будто ударила его.
— Это лишь слова.
— Хочешь, чтобы я бросилась на пол и закричала, что не выйду замуж, потому что ты негодяй и я не вижу с тобой совместного будущего? Это было бы неловко и неискренне. К тому же я бы испортила прическу.
— Это имело бы больше смысла. Ты слишком покорна. Чересчур подчиняешься своему року.
— Ты говоришь — рок, я говорю — судьба.
— Это синонимы, принцесса. В любом случае я ожидал чуть больше эмоций в этот знаменательный день.
— Почему? Разве я не продемонстрировала, что я здесь, с тобой? В тот день ты всех выгнал из бального зала, Фелипе. Велел всем уйти, а я все же осталась. Ты мне рассказал про мать, и я была с тобой. Я показывала тебе произведения искусства. Отдала тебе свое тело, продолжала делать так каждую ночь с тех пор и впредь буду. Ты единственный, кого, кажется, возмущает грядущая свадьба. Несмотря на то что ради этого события ты пересек земной шар и совершил преступление.
Он помрачнел, его настроение ухудшилось.
— Нет. Меня удивляет отсутствие у тебя эмоций. — Он вышагивал по комнате, потом остановился перед ней. — Тебе надо что-то почувствовать. Ты должна что-то сделать.
— Я исповедовалась тебе в своей любви. И не моя вина, что ты не считаешь любовь эмоцией, Фелипе. Но должна заметить, на свете существуют и другие эмоции, помимо злости, горя, ненависти. И они также имеют значение.
— Да, ты выглядишь очень счастливой.
Она моргнула, уголки губ поползли вниз.
— Я не уверена, что слишком счастлива. Немного боюсь. Как все сложится между нами. Что может произойти дальше. Какими способами ты будешь причинять мне боль. Но я люблю тебя. Приняла решение и не собираюсь притворяться, приклеивать на лицо искусственную улыбку, если испытываю сложные чувства.
Эти слова вызвали его гнев, сработав как спичка, поднесенная к бензину.
— Так ты признаешь, что не очень-то стремишься замуж. Все твои слова о любви навсегда — это просто слова. Причина в том, что ты, сжав зубы, пытаешься выполнить свой долг. А еще лжешь нам обоим о своих чувствах, чтобы попытаться оправдать происходящее.
— Нет, — сказала она приглушенно. — Нет. И я не знаю, что сделать, чтобы доказать тебе, что это не так. Раздевания догола в музее недостаточно? Рассказа о том, как я усердно старалась все это время заслужить любовь, тоже недостаточно?
