Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Вот и поговорили.
Садыков заполнял какие-то бумаги, а я мысленно готовился встретиться с самыми отъявленными головорезами, уголовниками или как минимум хулиганами, дебоширами и прочими пятнадцатисуточниками.
– Слушай, Куклачев, у тебя ксива-то есть, чтобы по девяносто первой постановления выносить? – услышал я за спиной голос, который сразу узнал.
Следователь Садыков, который еще не успел привыкнуть к своему новому прозвищу, явно полученному благодаря коту Филиппу, икнул от неожиданности и густо покраснел.
Я обернулся. Это действительно был голос Бориса, я узнал его, хотя мы не виделись уже больше полугода. Майор Краснов – наш давний знакомый, следователь по особо тяжким, с которым Виктория несколько раз работала на сложных делах. Они с теткой дружили, и Борис был одним из тех немногих, кого она ценила среди следователей и прокурорских.
– Вот за что ты парня закрываешь? – сразу перешел в наступление Борис.
– Он находился на месте преступления, – злобно прорычал Садыков, как будто держал зубами добычу и отчаянно не хотел отпускать ее.
– Так вы молодцы, значит, место преступления уже установили! Может, и преступление квалифицировать в состоянии? Вот это следователи! – весело бросил Борис.
– Как следователь я принимаю такие решения самостоятельно, – не уступал Садыков.
– Послушай, процессуально независимый ты мой, если завтра ты не загонишь в суд дело, которое тебе коты зассали, то неполное служебное могу тебе гарантировать.
– Этот человек сидел за компьютером потерпевшей… – сказал Садыков, кивнув на меня, уже багровея от злости.
– И что из этого? Саша, ну-ка в коридорчике посиди.
Борис вытолкал меня в коридор, но, свободный от наручника, я мог теперь остаться у двери и прекрасно слышать разговор сквозь картонную дверь.
– Находиться на кафедре, на своем рабочем месте – это теперь делает человека подозреваемым, который общественно опасен? – говорил Борис.
– Мы не можем знать, что он там делал. Может быть, собирался уничтожать улики на компьютере потерпевшей…
– Раз не можешь знать, зачем закрываешь?
Садыков пытался еще что-то сказать, но Борис резко прервал его:
– Ты помни, что санкцию на его арест тебе придется получать у той судьи с аллергией на кошек, которой ты принес свое мокрое дело. Как думаешь, подпишет она тебе с твоей-то подмоченной репутацией?
На этом тонком процессуальном моменте Садыков уже перестал себя контролировать, аргументы у него тоже закончились, и я едва успел отпрыгнуть от двери, когда следователь выскочил в коридор, вопреки законам физиологии вращая глазами на все 720 градусов.
Это был очень странный день благодарения. Сегодня я был готов искренне сказать спасибо тем, кого благодарить в ближайшее время не планировал: утром это были студенты, неожиданно прикрывшие мое опоздание. Сейчас – Виктория, которая все-таки позвонила Борису, несмотря на свой неоднозначный ответ. Самое удивительное, что не меньше других я готов был благодарить кота Филюшу.
Почему? – Потому что
– Ты тут какими судьбами? – поинтересовался Борис, оглядывая меня с головы до ног.
– Да вот, мимо проходил, – рассмеялся я нервно.
– Ну поехали к тебе на работу, а то там тебя, наверное, студенты заждались, – сказал Борис, и я удивился, насколько он в теме, хотя Виктория позвонила ему максимум двадцать минут назад.
Сейчас, немного отойдя от стресса, я понял, что заметил еще одну странность. Борис распекал Садыкова так, словно тот подчинялся ему на этом деле. Но мне-то хорошо известно, что дело Каролины поручили совершенно другим людям. Так почему же Садыков выслушивал оскорбления пусть и от старшего по званию, хотя мог бы просто выставить его из кабинета как непричастного.
Борис понял, о чем я думаю:
– Вика еще вчера позвонила генералу Иванову, отцу исчезнувшей девушки, и попросила, чтобы тот добился моего назначения сюда. Генерал, как видишь, добился.
Я посмотрел в окно. Ноябрь – самый скучный месяц в году. Красоты осени уже позади, впереди только зима, но сейчас я поймал себя на мысли, что в этом году впервые заметил, что происходит за окном. Каролина исчезла 15 ноября, сегодня было 17-е. Жизнь на факультете оказалась настолько жаркой, что два с половиной месяца пролетели незаметно.
Значит, Виктория еще вчера озаботилась заменой Садыкова и не зря просила ничего пока не предпринимать. Могла бы и предупредить, конечно, потому что не всякий раз можно отличить, когда моей тетке просто лень, а когда лень ее имеет стратегическое назначение, то есть когда нежелание вставать с дивана – это сигнал распознавания организмом бессмысленности выполняемой задачи.
Помяни черта, и он тут как тут. Пришла эсэмэс от Вики.
«Вышел?»
«Едем в институт. Спасибо».
«Пожалуйста, мой неугомонный доктор Айболит».
Ну вот, это было очень по-нашему. Я улыбнулся и зачитал Борису ее сообщения.
– Не ожидал тебя, Санек, в этом институте увидеть. Ты же вроде завязал с филологией. В ветеринарный пошел? – поинтересовался Борис.
С нашей последней встречи, то есть с последнего дела, которое Виктория вела совместно с Борисом, мы не виделись почти полгода, и он, конечно, не был в курсе моих последних поисков себя.
– С водкой легче завязать, чем с филологией, – ответил я.
– Вика, значит, тебя понизила в звании, – прикалывался Борис. – Раньше ты ж вроде доктором Ватсоном был. Теперь только доктор Айболит?
– Какой Холмс, такой и Ватсон, – привычно отшутился я.
Мы снова посмеялись, и я почувствовал, что напряжение начало отпускать.
– А сама-то твоя тетка где сейчас? Почему не приехала? – перевел тему следователь.
– По-прежнему на диване.
Я не стал уточнять, что недавно диван переместился несколько южнее в сторону одного морского курорта. Борис лишь демонстративно закатил глаза, но даже не удивился. Слезать лишний раз со своего дивана, который – она добилась этого официально – прописан в трудовом договоре как ее рабочее место, Виктория не любит. Это известно всему Следственному комитету.
– Так ты знаешь потерпевшую? Я ведь даже с материалами дела толком не успел ознакомиться. Дернули меня вчера вечером. Сегодня утром только запросил материалы – ты тут как тут в отделение прибыл. По гроб жизни буду благодарен твоей тетке за то, что втянула в расследование такого висяка. Да еще и с генеральской семьей…
Борис ворчал и сурово хмурился, но я хорошо знал его, и по его светящимся глазам было понятно, что он рад этой неожиданной возможности увидеться с Викой.
Это была долгая вялотекущая история. Все знали, что Борис влюблен в мою тетку, что он несчастен, что он многое прощает ей, покрывает и терпит. Вика этим пользовалась, иногда даже наглела. Дружили они неправильной, несимметричной дружбой, которую и дружбой-то назвать язык не поворачивался. Однако почему-то Борис так и не решился ни признаться, ни сделать предложение, ни преследовать, ни умолять. Ничего. О чем он думал – сложно сказать. Возможно, о том, что она ему не ровня, что слишком красива, слишком независима, слишком умна, что она не любит его.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
