Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
С видимой неохотой миссис Пул заняла одно из кресел у камина и сложила руки на коленях, ожидая рассказа. Мэри изложила – как можно более кратко – события дня, от момента, когда она постучала в дверь дома 221б по Бейкер-стрит, и до того, как Ватсон снова доставил их на Парк-Террейс.
– Как видите, – Мэри протянула миссис Пул итальянское письмо, – мой отец был ученым. Он участвовал в серии экспериментов – не один, таких ученых было несколько. Как минимум еще Раппаччини и Моро.
– Не забудь, там был еще какой-то Дарвин, – вставила Диана.
– Ах, боже мой, – вздохнула Мэри. – Ты что, никогда не слышала о мистере Дарвине? Они что, вообще ничему вас не учили в «Магдалине»? Впрочем, это неважно, я позже тебе объясню. Смысл в том, что отец был вовлечен в серию экспериментов и в процессе научился трансформировать себя в Хайда. В качестве Хайда он убил сэра Дэнверса Кэрью. Я думала, что Хайд – убийца Молли Кин, но теперь вижу, что это невозможно. Если он был моим отцом, значит, Хайд мертв и между убийствами нет никакой связи – кроме этого. – Она указала на печать, украшавшую два конверта.
– И что мы теперь намерены делать? – спросила Диана. – Искать, что значит S.A.?
– Да, хотя на данный момент у нас нет никаких идей. Почему мой отец получал письма на латыни с печатью S.A.? Имеет ли это отношение к его экспериментам? Завтра нам нужно поговорить с Беатриче Раппаччини. А сегодня, Диана, я хочу, чтобы ты рассказала нам все, что тебе известно о Хайде.
Мэри откинулась на спинку дивана. Они с миссис Пул выжидающе воззрились на девочку.
Глава VI
История Дианы
Диана, в свою очередь, уставилась на Мэри и миссис Пул.
– Откуда мне знать хоть что-нибудь про Хайда? В смысле, про моего папашу? Он же умер до моего рождения.
– Но тебе рассказывала о нем мать, – сказала Мэри. – Это ведь она говорила тебе о его связи с моим отцом. А о чем еще она говорила? Попробуй вспомнить, все это может оказаться очень важным.
– Черт побери, – вздохнула Диана, запихивая в рот остатки сандвича и одним глотком допивая чай. Наконец, покончив с едой, она откинулась на спинку дивана и начала: – Мама рассказывала, что он был настоящий джентльмен, что у него даже есть счет в Банке Англии. И хороший дом в Сохо, обставленный по-джентльменски, с картинами по стенам. А еще она его очень боялась, до самого конца. Он всегда рассуждал о жизни и смерти, о том, как возвращать мертвых обратно к жизни. Она думала, что он увлекается этим, как его, спиритуализмом.
– Разве возможно вернуть мертвого обратно к жизни? – спросила Мэри. – Ты говоришь о призраках – или о трупах?
– Я откуда знаю? – Диана посмотрела на тарелку на полу, но та была пуста. – О трупах, наверное. Да, он говорил, что, если правильно применять химикалии, можно вернуть к жизни труп. Если, конечно, покойник помер не очень давно. Он рассказывал, что такое уже проделывали с лягушками.
– С лягушками? – удивилась миссис Пул. – Ужасное, нечестивое занятие!
– Зачем вообще кому-то может понадобиться оживлять дохлую лягушку? – Диана пожала плечами. – А я еще не наелась. Мы закончили с разговорами?
– Ради всего святого, Диана, – взмолилась Мэри. – Это все очень важно. Давай вернемся к самому началу. К началу в прямом смысле слова. Расскажи мне все, что знаешь.
Диана: – С какой радости я должна писать эту часть? Ты же автор, ты и пиши. Остальное же ты пишешь. А потом скажи всем, что это я написала. Авторы ведь всегда так поступают.
Кэтрин: – Мы договорились работать именно так. Каждая из вас пишет свою собственную историю, а я объединяю все вместе и придаю им верное звучание, чтобы получилось цельное повествование.
Диана: – Ладно, тогда почему это я первая? Пусть Мэри первая пишет.
Кэтрин: – Потому что вся эта история целиком – история Мэри. Ей нет нужды писать отдельную главу. А тебе придется это сделать, так что садись за стол и берись за дело. И не вскакивай каждые пять минут, чтоб со мной поспорить. Чем скорее ты начнешь, тем скорее закончишь.
Диана: – Только не ждите, что я буду писать эти все «Он сказал», «Она ответила», и разные там описания тоже не для меня.
Кэтрин: – Пиши как хочешь. Только начинай уже наконец.
«Моя мать была наследницей престола Богемии, утраченной во младенчестве. Ее похитил из колыбели один священник, которого подкупил ее дядя-злодей, который хотел узурпировать трон. Он стал регентом королевства после загадочной и безвременной смерти своего брата, ее отца. Злодей хотел убрать с дороги законную, хоть и маленькую наследницу и захватить корону. Подлый священник ночью вынес ее из дворца и передал своим сообщникам, тоже священникам, потому что всем известно, что все священники – подлые вруны. Они переправили ее за границу в соседнюю страну, которая рядом с Богемией. Где, кстати, эта Богемия вообще? Ну, неважно. Сперва они везли ее в экипаже, потом на корабле, и наконец прибыли в Англию, где продали малышку семье бедняков…»
Кэтрин: – Диана, если ты сейчас же не выбросишь этот бред и не начнешь с начала, я тебя укушу.
Диана: – Ну попробуй!
Мэри: – Ты правда хочешь ее спровоцировать? Не забывай, мы говорим о Кэтрин.
Кэтрин: – И пиши, пожалуйста, в том стиле, в котором ты говоришь. А не в стиле твоих любимых ужастиков по пенни за штуку.
Диана: – Ну ладно, ладно. Хотя не вижу, чем мои ужастики хуже твоих книжек. Ой! Ладно, все, это было не обязательно.
«Моя мать мало рассказывала мне о себе, хотя часто повторяла, что она коренная лондонка, рожденная под гудки пароходов, ходивших по Темзе. Это была ее колыбельная, так она говорила. Она была, я думаю, судомойкой, и все шло хорошо, пока она в пятнадцать лет не влюбилась в солдата. Это была большая ошибка, самая большая из ее ошибок, по ее словам. «Но я никогда об этом не жалела, солнышко, – добавляла она. – Нет, я никогда не жалела, что встретила моего Красавчика Джо». Так этого парня называли в полку. Он был шотландец из Глазго, по ее словам, красивее, чем ясный день.
А потом она в пятнадцать лет осталась с ребенком на руках, и отец вышвырнул ее из дома и велел ей идти спать под мостом вместе с другими шлюхами, такими же, как она. Она и пошла. И спала под мостами, пока ее ребенок не умер – от голода и болезни. Это был мальчик, и я всегда думала, когда сестры в «Магдалине» сажали меня в наказание на табуретку или били розгой по пальцам, как бы они все запели, будь у меня старший брат. Но мама тогда была еще молодая и красивая, с острым язычком и длинными рыжими волосами, как у ее матери-ирландки, так что одно из заведений возле порта с радостью ее приняло и регулярно ей платило. Вот там она и познакомилась с моим папашей, Эдвардом Хайдом.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
