В тот вечер Эван вернулся к столу с возгласом: «Ромовые бабы!» Джейни скептически потыкала свою порцию.
— Не думай, что так просто от меня отделаешься. Я все-таки хочу знать, чем ты зарабатываешь на жизнь, и пирожным от меня не откупишься.
— А от меня запросто, — сказала я и откусила кусок.
Эван раздал чистые салфетки и загадочно посмотрел на Джейни, по крайней мере, он так считал.
— Я муж многих скорбей, — заявил он, держа в руке стакан вина.
— И что, многия скорби помогают оплачивать счета?
— Я человек многих талантов, — продолжил Эван. — Мастер на все руки.
— Мастер с трастовым фондом? Собственно, в этом нет ничего дурного, — утешила она. — Вот у меня, например, есть трастовый фонд.
Можно подумать, он об этом не догадывался.
— Но я работаю, — заявила Джейни и повторила: — Я работаю.
Как будто мы с ней целыми днями пахали в соляных шахтах, а не сидели в эргономических креслах в офисе с кондиционером, вводя запросы вроде «Крис Фарли и проститутки. И кокаин» в базу данных.
— Я тоже работаю, — непринужденно отозвался Эван. — Я фрилансер.
— Фрилансер писатель, фрилансер музыкант, фрилансер корректор… — пробормотала Джейни.
— А вот кто я, дорогие дамы? — с усмешкой спросил Эван. — Я-то знаю, а вы попробуйте угадайте.
Он закончил десерт, шикарно чмокнул Джейни в щечку, потом быстро наклонился и поцеловал меня в лоб. На мгновение я ощутила мимолетное прикосновение его губ. Он пахнет чистотой, подумала я.
— Пора бежать, — сказал Эван, поставил стакан в раковину и двинулся к двери.
Джейни проводила его пристальным взглядом, потерла пальцем свою урезанную переносицу и безапелляционно заявила:
— Наркоторговец!
— Нет! — воскликнула я. — Не может быть!
— Ну а как еще ты можешь все это объяснить? Мы приходим вечером, он здесь. Мы уходим утром, он здесь. На прошлой неделе я зашла домой перекусить днем…
— Перекусить?
— Ну хорошо, перепихнуться. Мы идем обратно к лифту, и кто выглядывает из-за двери? Он вечно торчит здесь, за исключением тех случаев, когда пропадает дня на три и говорит, что у него отпуск. Или мы играем в «Эрудит», и у него срабатывает пейджер, и он не просто выходит из комнаты или квартиры, а покидает здание, чтобы ответить на звонок. У него всегда в кармане есть деньги, и я точно знаю, что ни в какой офис он не ходит.
— То есть ты вот просто решила, что он торгует наркотиками?
— Это многое объясняет. Хотя я могу рассмотреть еще один вариант.
— Какой же? — поинтересовалась я.
По моему личному мнению, Эван был очаровательным, милым, смешным, чистосердечным и, что самое важное, относился ко мне с вниманием. Ну и плюс ко всему, он снабжал меня пиратскими записями Дианы Кралл. С моей точки зрения, Эван был безупречен, если не считать той мелочи, что был помолвлен с другой…
— Может, он не торгует наркотиками, — продолжила Джейни. — Может, он торгует… — Она сделала театральную паузу и широко раскрыла глаза. — Собой!
— Да ладно тебе, — вякнула я и начала протирать идеально чистый стол.
— Бывает, — вздохнула Джейни.
— Я уверена, что есть другое объяснение. Рациональное.
Я швырнула губку в раковину. А тем временем в уме мгновенно нарисовалось объявление, какое Эван мог бы поместить на последней странице «Виллидж войс»: «Красивый, обаятельный, хорошо сложенный мужчина двадцати восьми лет, готов к развлечениям, играм и, может, к большему…»
— Тогда к чему вся эта таинственность? Если он занимается легальным бизнесом, почему об этом не говорит? — произнесла Джейни.
Я включила воду, чтобы заглушить ее вопросы, потому что я знала, что она права. Если у Эвана имелась легальная работа, то не было причин молчать о ней.
На следующий день Мишель вернулась домой, и Эван исчез. И я старалась как можно быстрее прошмыгнуть мимо их двери, полагая, что если замедлю шаги, то услышу то, что мне не хотелось бы слышать.
Через два дня к нам постучали. Когда я открыла дверь, там стояла ослепительная Мишель, в кожаных брюках и бюстье на косточках. «Вот он, тот самый прикид, в котором я обычно нежусь дома», — мрачно подумала я.
— Привет, Мишель, — сказала Джейни.
Она нахмурилась. В последнее время Мишель произносила свое имя с ударением на первом слоге. Однако Джейни настойчиво произносила ее имя старым американским способом или, что было еще хуже, называла ее Мики.
— У меня будет вечеринка на Хеллоуин.
— Прикольно! — воскликнула Джейни.
— Здорово, — добавила я.
— Около восьми часов вечера в субботу. В костюмах. Прихватите с собой пиво? И поесть? И еще чего-нибудь?
— Вообще-то ты можешь кого-нибудь нанять, — заметила Джейни.
— Мы поможем, — сказала я.
— Спасибо, значит, около восьми. Я уже сказала?
Она тряхнула длинными серебряными серьгами с бирюзой и удалилась.
— Вот наглая сука, — хмуро проворчала Джейни.
Я отложила книгу Рут Рендэлл и задала вопрос, который мучил меня с момента самой первой встречи с Мишель:
— Почему он с ней? Только потому, что она красивая?
Джейни одернула блузку, пригладила волосы и нацепила на лицо профессиональное выражение.
— Не только потому, что она красивая. Она умная.
— Неужели? — удивилась я.
Я не проводила в их квартире так много времени, как Эван в нашей, но единственный печатный текст, который явно принадлежал Мишель, был ежемесячник «Прически». По телевизору Мишель смотрела только клипы Мадонны, не слушала никакой музыки, кроме песен все той же Мадонны, и говорила исключительно о себе, о своей прическе, своей коже и, в самое последнее время, о кислородной косметике, которую открыла для себя вслед за своим кумиром.
— Да она провела три недели в Париже и все еще думает, что по-французски Bain de Soleile пишется точно так же, как произносится, — возмутилась я.
— Не вообще умна, а умная с мужиками, — продолжила Джейни. — Она никогда не дает Эвану повода думать, что она никуда не денется. Она от него постоянно ускользает. А он все время гонится за ней. И пока она остается недосягаемой, он будет стремиться поймать ее.
— Даже если она скучная?
— Даже если скучная сама по себе, погоня будоражит, — пояснила Джейни и потерла носик. — И, кроме того, вероятно, она очень гибкая.
Я застонала и бросила в Джейни книжкой. Она поймала ее и строго посмотрела на меня.
— Забудь его, — посоветовала подруга.
— Да я и не…
