Нет, издеваться Софья Андреевна любила ещё до замужества (подробнее об этом в следующих главах); соответственно, этим занималась не только в последний год земного существования мужа, но и всю свою 48-летнюю с ним жизнь. В первый период супружества она беспрестанно обвиняла мужа в развратности и развращённости, что, по её мнению, следовало из его желания иметь детей, а ведь она — ведь все же видят, она не скрывает — и без детей, несмотря на обилие прислуги, так обременена, так обременена… Да и не здорова… Гинекологически… Устала… А он — постель, дети! Сволочь развратная! Она же возвышенное существо, и никакие мужчины ей не нужны. Она так несчастна…
Если Софья Андреевна в первый период своего супружества всех поражала демонстрациями своей болезненности, то во второй, наоборот, — демонстрациями своего неуёмного здоровья (скачки на лошадях и т. п.) и её как всегда принародными заявлениями, что Лев Николаевич уже старик, а она молодая, ей так хочется мужчину, ей так хочется мужчину, так хочется… Она так несчастна… Вот так. Много — виноват он, мало — тоже он! Он, он! А, главное, виноват!! Казалось бы, между «много» и «мало» должен был быть период когда «как раз». И достаточно долгий период. Но его нет! Как тут не вспомнить (даже без снов с расчленениями и бурных чувств по поводу испражнений) об Отто Вейнингере с его «матерью» и «проституткой»!
Толстой не смирился с таким обращением жены и после 48 лет супружества, в 1910 году, без всего ушёл из дому. Но он был стар и обессилен таким супружеством, поэтому простуды не перенёс и умер на железнодорожной станции, не успев уйти далеко от ставшего ему ненавистным дома.
«Войну и мир» Толстой писал уже опытным (как мужчина) человеком: начал работать над романом, когда ему было тридцать четыре года, в первый год после свадьбы, а закончил воспевать Наташу спустя пять лет — в 40. (Совпадение или закономерность — это решать читателю, но нашему Психотерапевту в начале нашей истории примерно столько же — каморка папы Карло случилась у него в 36. Интересное совпадение, если это всего лишь совпадение, а не закономерность!)
Достойно размышления также и то, что Толстой взялся за поиск образа достойной Пьера женщины — женщины, готовой, оставив всё, следовать за мужем вплоть до сибирских рудников, — уже вскоре после свадьбы, хотя до буквальных измен жены (об этом тоже позже) оставались годы и годы. Взялся за поиски подсознательно, потому что на словах Толстой всячески хвалил и свой брак, и повенчанную с ним жену. Он что, предугадывал будущее?
История жизни Наташи Ростовой — по Толстому — такова. Впервые на страницах романа мы встречаем её тринадцатилетней девочкой. Она темноглаза, темноволоса, очень подвижна и непосредственна, всеобщая любимица не только в семье, но и среди дальней родни. Впервые мы застаём её с куклой в оранжерее московского дома: она просит молодого человека, своего двоюродного брата Бориса, в то время жившего в их доме, прежде поцеловать куклу (она только что подсмотрела, как с её братом целовалась двоюродная сестра Соня), а после того, как он просьбу исполнил, она требует, чтобы он поцеловал и её. Далее следует непременное после первого в жизни поцелуя объяснение в любви и клятва в верности на всю жизнь. Однако далее мы узнаём, что Наташа последовательно влюбляется в Пьера (будущего её супруга), в учителя танцев и других.
И вот первый Наташин бал. Это, действительно, событие: она надевает «взрослое» платье! На этом балу Пьер, тогда ещё женатый на красавице и чудовище Элен, направляет к Наташе, заботу о которой он добровольно взял на себя, своего душевного друга князя Андрея. Князь Андрей, тридцатилетний вдовец, сумел разглядеть в Наташе удивительную душу, и его разочарование женщинами как рукой сняло. Наташа в князя Андрея влюбляется. (Это и понятно: Пьер занят безнадёжно, а Наташино сердце явно ищет высоких образцов одухотворённости и чувства.) Всё психологически достоверно и в этой любовной истории Наташи, даже то, что Толстой избрал именно Пьера, будущего её мужа, чтобы направить к ней своего друга, князя Андрея — у друзей много общего. Здесь для читателя открывается простор для размышления: а возникло бы у Наташи чувство к Андрею, если бы его направил к ней не Пьер, будущий, которому она всегда особенным образом доверяла, а кто-нибудь другой?)
Взаимное чувство Наташи и князя Андрея встречает, однако, препятствие: отец князя Андрея, старый князь Болконский категорически против породнения с семейством Ростовых. Князь Андрей уважает своего отца чрезвычайно, и поэтому влюблённые решают отложить свадьбу на год — если уж через год отец не смирится, то они обвенчаются без его благословения. После помолвки князь Андрей уезжает за границу долечивать рану, полученную в сражении, когда, подхватив знамя из рук сражённого знаменосца, он исключительно личным мужеством (так во все времена было принято объяснять подобные феномены) остановил бегущих русских солдат и повёл их в наступление.
Итак, впереди у юной Наташи целый год. Она непосредственна, поэтому даже и не пытается скрывать свою тоску и непонимание, почему она должна пропадать целый год, пропадать, когда должна любить. Этим чувством Наташа живёт, и вот уже подходит к концу годовой срок. Всё семейство Ростовых в ожидании возвращения князя Андрея перебирается в Москву. В усадьбе остаётся только мать. И тут с Наташей происходит странный, на первый взгляд, любовный вираж, на основании которого столь многие читатели «Войны и мира» приходят к выводу, что Наташа — дура и шлюха. Тем самым, они утрачивают для себя не только весь глубинный смысл самого романа, но и всю особенность подсознательного восприятия людей Толстым. (Подсознательного, потому что всякий большой художник непременно работает в изменённом состоянии, он не считает себя обязанным ограничиваться обычным бытовым безмыслием.) Не уразумев, что произошло между Анатолем и Наташей, они не в силах понять, почему же именно Наташа, и только она, есть тот идеал женщины, который высмотрел в этом мире сорокалетний, ко времени завершения романа, гений.
Сразу же по приезде в Москву Наташа с отцом и сестрой идёт в театр. В соседней ложе сидит чудовище красавица[3]Элен.
Отец Наташи, которого она боготворит, а следовательно, доверяет всякому его слову, сообщает, что Элен — хороша. Как вы думаете, поверила ли Наташа? Разве можно не поверить тому, кому доверяешь?
