Нитро с Джошуа уставились на Лиз одинаково непонимающими взглядами.
– Это украшение для свадебного торта, очень похожее на то, что было на нашей с Майком свадьбе. – Вообще-то перед Лиз была сейчас точная копия.
Забрав сверток у Нитро, Джошуа принялся внимательно изучать его.
– Насколько они похожи?
Лиз прислонилась к столу, чтобы скрыть от мужчин дрожь в коленях.
– Они почти одинаковые. Такое впечатление, что он видел наши свадебные фотографии.
– Может, и видел.
Почувствовав во рту горький привкус желчи, Лиз поспешно сглотнула.
– Он мог увидеть фотографии, когда залезал ко мне в квартиру в Каньон-Рок, – свадебный альбом вместе с другими фотографиями хранился в кабинете.
Положив сверток на стол, Джошуа принялся копаться в коробке.
– У тебя сохранились свадебные фотографии?
В его голосе звучало неподдельное изумление. Видимо, у наемников нет привычки хранить воспоминания о прошлом.
– Да. – Это была часть ее прошлого, точно так же, как и ужасная фотография, на которой она шла в первый класс без двух передних зубов, как и те снимки, на которых взгляду потомков предстанет покрытое прыщиками лицо подростка.
Джошуа перевел взгляд на Нитро.
– Никаких записок.
Лиз и не думала жалеть об этом. Произведенный эффект и так достаточно силен, не хватало еще записок с угрозами.
Этой ночью Лиз разбудил вовсе не эротический сон. Это был телефонный звонок.
Перекатившись через огромную кровать, она дотянулась до радиотелефона на тумбочке. Правда, вместо трубки под рукой у нее оказалось широкое волосатое запястье.
– Джошуа? – хрипло позвала она.
– Да, держи телефон. – Он сунул трубку ей в руку. – Если это Немезида, постарайся говорить с ним достаточно долго, чтобы мы смогли проследить звонок.
– Вы поставили подслушивающее устройство на мой телефон? – Шок окончательно разбудил Лиз.
– Не думай об этом сейчас, просто возьми трубку.
Она нажала кнопку ответа, а Джошуа сел на кровати рядом с ней.
– Алло?
– Привет, Лиз. – При звуках этого голоса, искаженного компьютером, Лиз невольно сжала трубку телефона – Похоже, твой бойфренд тебя бросил.
– Он не мой бойфренд.
В ответ раздался презрительный смех.
Теплая рука Джошуа опустилась на бедро Лиз в знак поддержки. Ты не одна, как будто говорил он.
Не зная, что в этот момент волнует ее сильнее – ночной звонок или близость Джошуа, – Лиз спросила:
– Кто это?
Сколько раз она уже задавала этот вопрос? Каждый раз, когда он звонил. Лиз раздражало то, что она никак не могла перестать спрашивать одно и то же, зная заранее, что ответа все равно не получит.
– Немезида. Не делай вид, что не узнала меня?
– Немезида – это не ваше настоящее имя.
– Теперь настоящее. Это ты сделала меня таким, ты превратила в Немезиду. – Несмотря на сильные помехи, в голосе звонившего слышались гнев и обвинение.
– Как я могла что-то вам сделать? Я даже не знаю вас.
– Ты уверена в этом, Лиз Бартон? – И снова этот ужасный механический смех.
Нет, не уверена, и это самое отвратительное. Тем не менее, Лиз ответила:
– Я всегда стараюсь делать людям добро. Ни у кого из моих знакомых нет причин вести себя так, как вы.
– У них просто смелости не хватит.
– Чтобы преследовать женщину, не нужно иметь смелость, нужно просто быть сумасшедшим.
Джошуа предупреждающе сжал ее бедро, и Лиз вспомнила, что она должна вести отвлекающую беседу, а не доводить Немезиду до того, чтобы тот бросил трубку.
– Ты это заслужила. Нечего сбивать женщин с пути истинного!
О чем он? Она даже не входила в местный писательский клуб, не говоря уже о какой-либо женской организации.
– Что вы имеете в виду?
– Не притворяйся невинной овечкой! Тебе все прекрасно известно! – В каждом слове кипела ярость.
– Ничего подобного!
– Не ври мне! Ты знаешь! Ты разрушаешь семьи. – Голос Немезиды понизился почти до шепота. – Наверное, нужно, чтобы разрушилась твоя собственная семья, тогда ты поймешь, насколько глубока твоя вина.
Лиз внутренне сжалась от страха.
– Моя семья здесь ни при чем.
– Согласен. Это невинные люди, а невинные не должны платить за чужие грехи. Но они любят тебя. А раз так, значит, они разделяют твой извращенный взгляд на мир. Надо подумать над этим... – Его голос вдруг отдалился, как будто Немезида разговаривал сам с собой.
– Нет, оставь в покое мою семью! Пожалуйста.
– Не знаю. – Голос звучал неуверенно, даже немного смущенно, и при мысли о том, что Немезида может причинить вред кому-то из ее родственников, Лиз охватил ужас.
– Они на самом деле ни в чем не виноваты.
– Зато ты виновата! – прогремел как приговор голос Немезиды.
– Прошу вас, скажите, что я такого сделала?
– Твой муж ушел от тебя. Он понял, что ты недостойна любви, так ведь? Он женился на женщине, которая родила ему детей, на достойной женщине. А ты, Лиз Бартон, ты недостойна такой чести.
Лиз понимала, что разговаривает с психически нездоровым человеком, но его слова все равно причиняли боль, потому что вызывали к жизни ее давние страхи. Один из них она безуспешно старалась оставить в прошлом, в своем несчастливом детстве: страх, что она недостойна любви.
– Это неправда.
– В тебе что-то не так. Ты даже не смогла родить ему детей. Бог покарал тебя бесплодием, а теперь я покараю тебя.
От этих слов Лиз утратила дар речи.
– Тебе нравится разрушать браки других женщин, только потому, что ты не сумела сохранить свой собственный.
Надо держать себя в руках, нельзя поддаваться этому откровенному бреду.
– Я не хотела разрушить ничей брак. О чем вы говорите? Я имею право знать, в чем меня обвиняют!
– У тебя нет никаких прав. Тебя уже осудили и приговорили.
– Кто? Ты?
– Ты сама себя приговорила своими поступками, и ты будешь наказана.
Слова Немезиды долго еще звучали в голове Лиз, после того как Немезида повесил трубку. Дрожащей рукой она нажала кнопку отсоединения и положила телефон обратно на тумбочку.
– Что он сказал?
