– Я слышал, у тебя девочка? Кейти?
– Угу. У нее мои глаза и мозги Шеннон, так что получилось здорово.
– Еще бы не здорово, – согласился Дерик, продолжая искать пиво. – Слушай, во-первых, как получилось, что ты уехал? А! Привет, пиво, старый дружище, я опять пришел, чтобы глотнуть тебя. – Он сорвал крышку (оборотни презирают открывалки) и сделал хороший глоток. – Да, это вещь! Но как же ты уехал? Мы все удивлялись.
– Ну, ты знаешь, как это бывает. – Сначала Джон откачнулся назад на своем кухонном стуле, теперь же пододвинул его вперед так, что стул всеми четырьмя ножками стал на пол. – То есть ты ведь тоже не там, – заметил он. – Можно любить Стаю, но не обязательно хотеть быть с ней каждую минуту. Мне понадобилось немного пространства. Усадебный дом, как он ни велик, после женитьбы показался мне слишком перенаселенным.
– Да, мы с Майком чуть было не устроили крупную драку перед моим отъездом.
– Из-за чего?
– Не из-за чего.
– Давай признавайся.
– Это было глупо.
– Это имело какое-то отношение к тому, что ты теперь альфа? – тихо спросил Джон.
– Как, неужели Мойра сообщила обо всем в информационном бюллетене?
– Нет. Просто ты изменился. Ты по-другому ходишь, по-другому стоишь… даже запах немного другой. Держу пари, Майкл понял это раньше тебя и просто ждал, когда до тебя самого дойдет.
– Ну, мы чуть не оторвали друг другу головы. Пришлось убираться, пока я не наделал глупостей. Слишком больших даже для меня.
Джон размышлял молча, пока Дерик приканчивал пиво. Наконец он сказал:
– Думаю, это опасное дело. В чем-то очень опасное. Тебе повезло, что вы не подрались по-настоящему. Верховодить в Стае – последнее, что тебе нужно. И еще, – небрежно добавил он, – Дженни пальнула бы тебе в морду.
Дерик пожал плечами.
– А теперь ты с этой интересной, кудрявой рыжей.
– Да.
– Она человек? Что ж, поздравляю.
– Спасибо.
– Уж извини, но ты не кажешься счастливым женихом.
– Мы все время грызлись. – Наконец-то неприкрашенная правда! – Она, наверное, передумает.
Джон покачал головой:
– Она еще даже не надумала. Сколько времени вы друг друга знаете?
– Не важно.
– Значит, меньше недели.
– Не важно, экий ты любопытный.
– Ты ее очаровал, не иначе?
– Типа того, – лениво сказал Дерик.
– Ясненько.
– Да, было такое. – Он подумал, что пытаться обмануть даже обычного члена Стаи – очень дурно, но Джона… Они же практически из одного выводка. Почему из всех конспиративных квартир на свете он оказался именно здесь? – Всю эту неделю у меня одни сплошные стрессы.
– Угу. А помнишь, что всегда говорила твоя мамуля?
– «Если ты еще раз изгрызешь мой паркет, я сломаю тебе шею».
– Нет, другое.
– Да, – сказал он язвительно. – «Держись своих».
Джон развел руками, но промолчал.
21
– Ну! – радостно воскликнула Сара, врываясь в гостиную, в которой были окна от пола до потолка по всей западной стене.
Она-то думала, что Канзас – плоский и скучный, но в нем оказалась какая-то дикая красота – как у розы прерий. А окна, какие окна! Оборотням, наверное, не нравится, если они не видят округи. Ну конечно, она уже слышала это от мистера: «Нам бы хотелось, если можно, кабриолет». – Что делать будем?
Дерик, этот здоровенный недоумок, чуть не упал со стула.
– Что? Сейчас? О чем вы говорите?
– Сейчас только девять часов, успокойся, – сказала она. – Не хотите посмотреть кино, ребята? Сыграть во что-нибудь?
– Сыграть? – переспросил Джон.
Приятный парень. Какое телосложение! Какие волосы! Какие глаза! Зеленые-зеленые. Конечно, с Дериком не сравнится, да кто же с ним сравнится? Но Джон – наблюдатель, а Дерик – деятель. Джон говорит мало, зато его глаза всегда все подсчитывают, судят, взвешивают. Это так. Ей стало жаль грабителей, которые вздумают попытаться залезть сюда.
– Во что сыграть?
– Не знаю… это ваш дом. Что у вас есть?
– У нас есть только «Страна сладостей» и «Спуски и подъемы», – признался Джон.
– А, у вас маленькая девочка, конечно: я видела фото в прихожей. Очаровашка! – Только вот зубов у этой очаровашки многовато. Воистину устрашающая улыбка для девочки четырех лет. – Такая милая!
– Спасибо. А разве вы, ребята, не… не устали? Вы что, не хотите лечь в постель?
– Нет, – сказала Сара в тот самый миг, когда Дерик сказал «да».
– Угу. – Джон, прищурившись, посмотрел на Сару. – Скажите мне еще раз, почему вы, ребята…
– А карты? – торопливо спросила она. – Наверное, где-нибудь здесь валяется колода карт?
– Верно! – воскликнул Дерик с воодушевлением. – Я действительно мог бы сыграть в… э-э-э…
– В карты! – весело подсказала Сара.
Джон вздохнул и встал.
– Наверное, где-нибудь найдутся. Я сейчас.
Как только он вышел, Дерик пробормотал:
– Очень мило.
– Ш-ш-ш! Ты, кажется, говорил, что он все слышит.
– Ну да, он слышит. Когда мы пойдем спать?
– Когда ты перестанешь быть козлом. – Она посмотрела на часы. – На это потребуется не один год.
– Очень сме…
– А вот и мы! – с фальшивым воодушевлением сказал Джон.
– Идея не блеск, – заметил Дерик.
– Озабоченный негодяй, – пробормотала Сара.
– Ну да, но дело не только в этом.
– Не порти людям удовольствие. – Джон сел в конце кушетки и придвинул к ним кофейный столик. Атмосфера была такой напряженной, воздух так сгустился, что в нем можно было плавать, но Джон не обращал на это внимания и, оставаясь неизменно вежливым хозяином дома, протянул карты Саре. – Одну-две игры, не больше.
Сара смущенно заморгала.
– О чем вы, ребята?
– Сара-Медвежонок, у нас как бы…
– Перестань меня так называть!
– …есть некое преимущество. То есть с нами нельзя блефовать. Мы это поймем. Тебя выдаст язык тела, даже изменение запаха.
– Класс, – прокомментировала она.
– Мы всегда поймем, когда у вас хорошие карты, а когда плохие. Это на самом деле несправедливо. Вот шашки… можно сыграть в шашки…