Это был довольно помпезный мужчина, игнорировавший «слугу» лорда Брэйдона.
Он, однако, оказался достаточно расторопным, чтобы обеспечить их носильщиком, который ждал рядом с ним, пока экипаж не подъедет к станции.
— Боюсь, что я слишком поздно обратился в посольство, и у вас было не так много времени, чтобы все устроить, — вежливо сказал лорд Брэйдон.
— К счастью, милорд, поезд не переполнен, и мне удалось забронировать три купе в середине спального вагона, так, чтобы вы не оказались над колесами.
Медленно, с чувством собственного достоинства, он продолжал:
— По вашему требованию я позаботился о том, чтобы и ваша подопечная, и ваш слуга располагались рядом с вами, в соседних купе.
— Благодарю вас, — ответил лорд Брэйдон.
Они двигались к вагону небольшой процессией.
Курьер шел рядом с лордом Брэйдоном и Лоилией; за ними следовал «слуга».
Носильщик с багажом замыкал шествие.
Когда они вошли в вагон, лорд Брэйдон поблагодарил курьера за проявленную заботу и сказал ему, что он может возвращаться в посольство, распорядившись их устройством как нельзя лучше.
— Я уверен, у вас много дел в посольстве, — сказал лорд Брэйдон, — и могу лишь извиниться за то, что отвлек вас.
— Мне это доставило удовольствие, милорд.
Лорд Брэйдон пожал ему руку, то же самое сделала и Лоилия.
В это время она увидела мужчину, шедшего по платформе к вагонам второго класса.
Она не узнала бы в нем Уоткинса, если б не искала его глазами на платформе.
Лорд Брэйдон сказал, что ему теперь предназначена роль американского туриста.
Используя какие-то свои волшебные способы, он добыл ему паспорт, по которому Уоткинс назывался теперь Кирк Вебер.
— Вы должны говорить, что посетили родину с цепью увидеть землю своих отцов, — объяснял ему лорд Брэйдон, — и распространяйтесь побольше о чудесах и прелестях отечества перед всеми, кто будет слушать вас.
Видя теперь Уоткинса, самодовольно шествующего по платформе, Лоилия оценила его актерское мастерство.
Даже самый проницательный немец не заподозрил бы, что перед ним — вежливый, исполнительный слуга.
Прощаясь с курьером, она знала, что сейчас ее отец прилежно распаковывает ночные вещи лорда Брэйдона.
Любой, взглянувший в окно вагона, подумал бы, что он лишь выполняет обязанности, за которые получает жалованье.
Уходя в свое собственное купе, Лоилия горячо молилась, чтобы их не задержали.
А также о том, чтобы по чудесному стечению обстоятельств капитан все еще не знал, что его пленник совершил побег.
Прошла, казалось, целая вечность, пока кондуктор наконец свистнул в свисток и помахал красным флажком.
Колеса начали вращаться, и она прошла из своего купе в купе лорда Брэйдона, находившееся по соседству.
Как и ожидала, она увидела его здесь, вместе с отцом.
Когда они отъехали от платформы и расселись на диване, у всех вырвался вздох облегчения.
Лишь теперь Лоилия смогла обнять и поцеловать своего отца.
— Нам удалось! О… папа, мы сделали это! Скажи мне, что… с тобой все в порядке.. Я так боялась, что не… доберусь к тебе вовремя!
— Со мной все в порядке, моя дорогая. По если его светлость извинит меня, я хотел бы прилечь.
— Конечно, — сказала Лоилия.
— У меня припасено еще питание для вас, — сообщил лорд Брэйдон, — оно лежит в моем чемодане. И я полагаю также, что мы заслужили по бокалу шампанского.
Предлагаю вам пойти в ваше купе, пока я вызову стюарда. — Он улыбнулся. — При этом я щедро вознагражу его чаевыми, чтобы он дал о нас хорошие отзывы в случае, если о нас будут справляться на границе!
Тарстон Стэндиш засмеялся слабым, еле слышным смехом.
Не говоря более ничего, он пошел в свое купе, расположенное рядом с купе Лоилии.
Она пошла за ним и сказала, когда они оказались внутри:
— Дай я помогу тебе, папа.
Он покачал головой.
— Это было бы ошибкой: сейчас я — слуга его светлости, и мы не должны забывать об этом, пока не пересечем границу.
И он был прав.
Она лишь поцеловала его и затем прошла в свое купе, дожидаясь лорда Брэйдона.
Он принес ей бокал шампанского.
Когда в коридоре никого не было, он принес бокал шампанского и несколько бутербродов с pate и в следующее купе.
Лоилия знала, что стюард, прислуживавший в вагоне, привык к тому, что подобного рода роскошь в такое время ночи позволяли себе обычно лишь титулованные особы благородного происхождения.
Вернувшись, он сказал ей:
— Ваш отец уже в постели и признался мне, что чувствует себя намного лучше, чем ожидал.
— Он рассказал вам что-нибудь?
Лорд Брэйдон заколебался, как бы размышляя, должен ли говорить правду.
— Сначала вашего отца пытали, — промолвил он наконец, — но он оказался достаточно мудрым, чтобы убедить их в неразумности подобного метода: ведь он может быть доведен до такого состояния, когда не сможет сделать то, чего они хотят от него, даже при всем его желании.
— А чего они добивались? — спросила Лоилия.
— Вы знаете, у меня пока не было возможности расспросить вашего отца, и было бы неразумно делать это, пока мы не окажемся на нейтральной территории.
Лоилии пришлось довольствоваться этим.
Она пригубила шампанское, и лорд Брэйдон сел рядом с ней.
— Вы, конечно, и сами знаете, — разоткровенничался он, — что совершенно великолепно проявили себя! Я никогда не думал, что женщина может быть такой находчивой и в то же время столь храброй!
Он сказал это настолько вдохновенно, что Лоилия покраснела от смущения и отвела глаза.
— Вы очень красивая, Лоилия, — признался лорд Брэйдон. — Я думаю, что подобная жизнь — не для тех, кто должен блистать в светском обществе вместо того, чтобы участвовать в международных интригах.
— Вы знаете, что я думаю о… светском обществе!
— О котором вы, очевидно, знаете очень мало, — возразил несколько уязвленный лорд Брэйдон. — Когда я расскажу вашему отцу те сказки о моем опекунстве над вами, которые мы изобрели для барона фон Крозингера, нам придется воплотить эти сказки в жизнь.
Он улыбнулся ей.
— Я найду родственников, может быть, даже мою бабушку, которая действительно является герцогиней Эксмута; они представят вас обществу и позаботятся о вашем успехе в свете — а вы его достойны.
— Нет-нет! — воскликнула Лоилия. — Это как раз то, что не интересует меня… Я бы предпочла участвовать в… приключениях, подобных этому… хотя они бывают страшными… с папой… и… с вами.
