– А для меня никого, кроме тебя, – ответил герцог. – Какое чудо, что мы нашли друг друга! И что бы ни случилось, мы всегда будем вместе.
– Ты… уверен? – прошептала Сефайна.
– Абсолютно уверен, – сказал он. – Как и в том, что мне выпала удача владеть такой красотой, таким идеальным совершенством!
Он нежно прикоснулся к ней и, почувствовав, что по ее телу пробежала дрожь, добавил:
– Если бы ты только знала, как истерзала меня! Я боялся, что ты никогда не полюбишь меня так же.
– Как я… могла… знать, что… ты… чувствуешь? – спросила Сефайна, – и… что… любовь может быть… такой волшебной?
– Волшебница – это ты, сокровище мое, – сказал герцог. – И магия, которой ты меня одарила, это магия твоего сердца!
Сефайна подняла руки и притянула к себе его голову.
– Наша… магия… охранит… нас! – прошептала она.
– Конечно, – ответил герцог. – И поверь, любовь сильнее зла.
Сефайна успокоено вздохнула.
Но герцог хотел, чтобы все ее мысли были заняты только им, и он начал опять целовать ее и обнимать все жарче, пока их вновь не охватила неистовая страсть любви.
* * *
Утром герцогу было очень трудно сосредоточиться на множестве дел, требовавших его внимания. Они еще не кончили завтракать, как Бэнкс доложил, что подрядчику необходимо поговорить с ними, а десятник ждет указаний.
Взглянув через стол на Сефайну, герцог подумал, что никогда еще она не выглядела такой красивой. Она вся словно светилась изнутри. А когда их взгляды встречались, чудо их любви заставляло забывать обо всем остальном.
«Я люблю тебя, я люблю тебя».
Эти слова звенели в сердце герцога. Он подумал, что ночью произнес их не менее тысячи раз. Его переполняло такое счастье, что, рухни сейчас дворец, он бы даже не огорчился, лишь бы Сефайна осталась цела и невредима.
Словно прочитав его мысли, она произнесла:
– Он будет даже еще прекраснее, чем прежде, потому что мы строим, красим и восстанавливаем с любовью.
– Я как раз собирался это сказать, – признался герцог.
– Я знала, что ты думаешь об этом.
– Тогда мне можно не говорить тебе, что я тебя обожаю?
– Нет, я хочу, чтобы ты это сказал. И повторил еще тысячу раз.
Он протянул к ней руку, и Сефайна увидела, как вспыхнули его глаза.
– Милый, милый, тебя ждут внизу, – напомнила она.
– Пусть ждут, – ответил герцог, когда Сефайна встала из-за стола.
– Сначала мы должны исполнить свой долг, – сказала она назидательно.
– Вот ты мной уже и командуешь! – пожаловался герцог.
Они работали все утро. Когда они кончили легкий, но изысканный второй завтрак, герцог сказал:
– Мне надо тебе кое-что показать. И безотлагательно.
– Случилось что-то… плохое? – спросила Сефайна, взглянув на него.
– Не то, чтобы плохое, – ответил герцог. – Но оно не терпит промедления.
Сефайна встала и направилась к двери.
– А где это? – осведомилась она.
– Наверху, – ответил герцог.
Они поднялись по лестнице, с которой рабочие уже убрали ковер. На верхней площадке Сефайна вопросительно посмотрела на герцога.
Взяв ее за руку, он направился с ней к своей спальне.
Когда он открыл дверь, Сефайна спросила:
– Что случилось? Что-нибудь испорчено или разбито? Ах, милый, только бы не севрская статуэтка!
– Нет. Это куда важнее, – ответил герцог.
Обернувшись, она увидела, что он запирает дверь, и сказала растерянно:
– Но ты же не привел… меня… Ты не… мог… привести… меня… сюда…
– Мне совершенно необходимо сейчас же объяснить тебе, как сильно я тебя люблю, – сказал герцог. – И, по правде говоря, это не терпит отлагательств.
– Но ты… заставил меня… поверить, будто… произошло… что-то… дурное, – упрекнула его Сефайна.
– Было бы очень дурно, если мы стали бы ждать, вместо того чтобы сейчас же заняться любовью! – возразил герцог.
Глаза Сефайны широко раскрылись.
– Но… сейчас… еще… день… Я всегда думала…
Герцог засмеялся.
– Сокровище мое, мне придется научить тебя, что для любви хорошо любое время.
При этих словах он снял сюртук и бросил его на стул. Его руки сомкнулись вокруг Сефайны, и она растаяла в его объятиях. И думать было можно только о том, какое это чудо!
* * *
Два часа спустя герцог и герцогиня спустились по лестнице.
Щеки Сёфайны разрумянились, глаза сияли. Герцог подумал, что всякий раз, когда он смотрит на нее, она выглядит еще прелестнее, чем раньше.
– Наверное, внизу тебя заждались десятки людей, – заметила она.
– Теперь я готов отвечать на все их вопросы!
Сефайна улыбнулась ему и вдруг увидела в открытую дверь, что у крыльца остановилась карета, запряженная четверкой лошадей с двумя кучерами на козлах.
– Визитеры! – воскликнула она вполголоса.
– Только не это! – отозвался герцог.
Сефайна смотрела на карету. Дверца открылась, из нее появился какой-то мужчина. Она окаменела от удивления, но через секунду, радостно вскрикнув, бросилась ему навстречу.
– Папа! – воскликнула она. – Неужели это ты? А я думала, что ты в Шотландии!
Она обняла графа за шею.
– Я отправился сюда из Лондона, как только узнал, где ты, – сказал тот, поцеловав ее.
Герцог, последовавший за Сефайной, протянул ему руку.
– Рад вас видеть, милорд, – сказал он, – но, боюсь, у нас тут все вверх дном.
– Мне необходимо о многом рассказать вам, – объявил граф, поднимаясь с ними по ступенькам, – а потому отведите меня куда-нибудь, где мы сможем поговорить без помех. – Он посмотрел на стремянки в холле и на маляров, красивших потолок. Сефайна взглянула на герцога.
– Боюсь, нам придется подняться наверх, папа, – сказала она. – Внизу во всех комнатах идут работы.
Ничего не ответив, граф направился к лестнице. Сефайне показалось, что он выглядит очень усталым и почему-то постаревшим.
Они пошли по коридору, и она поторопилась открыть дверь своей спальни, вовремя вспомнив, что постель герцога осталась неубранной. Но ее новая горничная утром навела порядок в ее спальне, где перед камином поместился, такой большой была эта комната, диван с двумя креслами.
