Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Мои агенты, проводившие время по трактирам, пивным и рынку, не уловили ни малейшего намека на имена возможных виновников, услышав лишь общее подтверждение наличия именно поджогов. Вместе с тем они вынесли впечатление, что благодаря шуму, поднятому вокруг этого дела, и безрезультатным усилиям уездной полиции, продолжающимся вот уже с месяц, все местные жители крайне осторожны и сдержанны со всяким новым, незнакомым лицом. Тщетно мои два старших надзирателя уверяли всех и каждого, что они рабочие с недальнего завода, выигравшие 5 тысяч рублей в германскую лотерею, запрещенную нашим правительством, но тем не менее весьма распространенную по Лифляндской губернии, и подыскивающие небольшое, но свое торговое дело, — им плохо верили, относясь с опаской, исключающей, конечно, всякую откровенность.
Получив вещественные доказательства поджогов и малообещающие сведения о возможности поимки виновных, я в довольно кислом настроении вернулся в Ригу.
Представлялось очевидным, что лишь коренной житель Мариенбурга, пользующийся доверием своих земляков, мог бы пролить хотя бы некоторый свет на это недававшееся в руки дело. Но, к сожалению, таким «языком» мы не располагали, и оставалось лишь одно — искусственно его создать. Конечно, такая комбинация требовала времени, что мало меня устраивало, так как поджоги все продолжались, но, за неимением другого, пришлось прибегнуть к этому затяжному способу.
Призвав к себе одного из ездивших со мной агентов, я предложил ему вновь прозондировать почву в Мариенбурге с целью определения того вида торговли, каковым они могли бы там заняться, не внушая подозрения.
По возвращении из командировки агент доложил, что лучше всего было бы открыть пивную, так как в местечке их всего две, да и по характеру торговли пивные всегда служат местом многолюдных сборищ, что опять-таки облегчает возможность получения нужных нам сведений.
Сказано — сделано!..
Снабдив моих двух агентов подложными паспортами со штемпелями и пропиской того завода, на коем, по их словам, они работали до лотерейного выигрыша, я отправил их в Мариенбург торговать пивом.
Прошло недели две, и один из агентов, приехав в Ригу, сообщает, что дела идут плохо, пивная пустует, публика, по старой памяти, идет в прежние лавки, а их обходит.
Что тут делать?
Поломав голову, я изобрел следующий аттракцион. Вспомнив, как в дни юности захаживал я иногда на Измайловском проспекте в Bier-Halle, где к кружке пива непременно подавалась соленая сушка, я предложил и моим людям завести такой обычай. На возражение агента, что подобный расход даст убыток предприятию, я ответил согласием на убыток, и он уехал обратно в Мариенбург, увозя с собой из Риги несколько пудов соленых сушек.
Сушка оказала магическое действие, и через неделю примерно агенты сообщали, что от публики отбою нет.
Прошло так месяца полтора, и стал приближаться Новый год.
Агенты мне пишут: «Как нам быть, господин начальник? К Новому году торговые патенты должны быть обменены, и по установившемуся обычаю принято при получении нового — передавать младшему помощнику начальника уезда конверт с 10–15 рублями, принося ему вместе с тем новогодние поздравления».
Я ответил: «Передавайте конверт и поздравляйте».
Они так и сделали. Один из агентов отправился в нужный день к начальству и, получив новый патент и передав красненькую, поздравил его с Новым годом. Он был высокомилостиво принят начальством, и все обошлось гладко.
Между тем поджоги продолжались. Я нервничал и торопил моих «купцов».
Наконец в начале февраля они доносят, что имеют сильное подозрение против ряда лиц, посещающих их лавку. Во главе этой дружной и вечно пьяной компании, состоящей из кузнеца и двух сыновей сторожа кирки, стоит некий Залит — местный брандмейстер, он же и фотограф. Подозрения свои агенты строят, во-первых, на том, что все эти люди, особенно сыновья сторожа, были по общему отзыву доселе бедняками. Между тем за последние месяцы они швыряют деньгами и целыми днями торчат в пивной, выпивая бесконечное количество пива. Во-вторых, был такого рода случай: пьяный кузнец как-то проговорился и предсказал на ночь пожар, намекнув при этом и на обреченный дом. Предсказание в точности сбылось, и дом сгорел. Агенты тут же сообщали подробные адреса этих четырех заподозренных лиц.
Получив столь серьезные сведения, я опять в обществе прокурора, милейшего А. Н. Гессе, выехал в Мариенбург, захватив с собой нескольких своих людей.
На место мы прибыли к вечеру и, дождавшись ночи, вышли из своего вагона и, разбившись на три группы, одновременно нагрянули с обысками к брандмейстеру, кузнецу и сыновьям сторожа.
Победа оказалась полной.
Как у Залита, так и его сообщников мы обнаружили значительные суммы денег, о происхождении коих они не могли дать объяснений. У каждого из них мы нашли восковые конверты с пороховым шнуром, по несколько десятков аршин трута, большие запасы керосина и т. д., и т. д.
Все они были, конечно, арестованы и препровождены в Ригу.
Я лично присутствовал на громком процессе этих поджигателей, имевшем место в Риге, причем у меня с защитником обвиняемых, известным петроградским адвокатом Г., произошел довольно странный конфликт. В качестве свидетеля я рассказал подробно и откровенно суду о пивном трюке, к каковому мне пришлось прибегнуть для уловления виновных. На обычное предложение председателя суда, обращенное сначала к прокурору, а затем и к защитнику: не имеете ли предложить вопросы свидетелю, прокурор ответил отрицательно, а присяжный поверенный Г. с запальчивостью:
— О, да!.. Имею!.. — после чего, повернувшись ко мне, наглым и ироническим тоном спросил:
— Расскажите, любопытный свидетель, какими еще происками занимались вы в Мариенбурге?
Я обратился к председателю:
— Господин председатель, я покорнейше прошу вас оградить меня от выпадов этого развязного господина!
Председатель принял мою сторону и заявил Г.:
— Господин защитник! Призываю вас к порядку и прошу задавать вопросы свидетелю через меня и в более приличной форме!
Г. возразил:
— Я требую занесения слов свидетеля, обращенных ко мне, в протокол.
Я потребовал того же.
— Не имеете ли еще вопросов? — спросил председатель адвоката Г.
— Нет, не имею.
На этом инцидент был исчерпан.
Брандмейстера Залита приговорили к 8 годам каторжных работ.
Его сообщники отделались, кажется, меньшими сроками.
По окончании дела я, в присутствии моего агента, вызвал к себе помощника начальника уезда.
— Послушайте, а красненькую-то отдать нужно! Деньги ведь казенные.
Он, в сильном смущении, ответил:
— Слушаю-с, господин начальник! — И торопливо полез в бумажник.
Вспотевший, красный как рак, он долго упрашивал меня не докладывать губернатору об его зазорном поступке, и я, на радостях, каюсь: махнул на него рукой.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
