Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
Эта женщина – не важно, Валентина или Натали – произносила его имя, словно ей не все равно. Словно она тоже любила его. И от этого принцу было особенно больно. Потому что больше всего на свете он хотел, чтобы это было правдой. Но он знал, что надеяться на такое – удел последних дураков.
– Так что поверь, мне все равно, что суженая относится ко мне не лучше, чем все остальные, – говорил Рудольфо и понимал, что лукавит. Ему было далеко не все равно. В глубине души он даже понимал, что его суженая таким образом, возможно, спасает и его самого, и его корону, и будущее, к которому он не был готов. – Да, моя дорогая, мне все равно. Поэтому прибереги силы на что-нибудь другое. У нас все будет так, как распорядилась судьба. Хотя кое-что ты действительно изменила. Ведь теперь я знаю, что тебе нельзя доверять. Теперь я знаю, насколько далеко ты можешь пойти в своих играх. Но помяни мое слово, принцесса. Меня тебе не обмануть.
– Ты не понимаешь, – закачала головой Валентина, и слезы с новой силой потекли по ее бледным щекам. – Я хотела, чтобы все было по настоящему.
Принц был готов уйти. Он хотел убрать руки с ее плеч и выйти за дверь. Хотел, но не мог. Вместо этого он обхватил ее еще сильнее и прижал к себе. Да, он тоже хотел, чтобы у них все было по-настоящему. Чтобы были настоящими чувства принцессы к нему.
– Прошу тебя, поверь мне, – прошептала она. – Я не хотела, чтобы все зашло так далеко.
– Это был всего лишь секс, – ответил Рудольфо голосом тяжелым, как гранит. Несколько секунд он не мог вспомнить имя, которым Валентину звали в придуманной ею сказке. А когда наконец вспомнил, то продолжил: – Тебе не о чем беспокоиться, Натали. – Она вздрогнула, и Рудольфо успел заметить, как сильно ему это понравилось. Потому что он хотел, чтобы и ей было больно. И плевать, что сам себя ненавидел за это. Ненависть к себе – такое привычное дело. – И знай, тебе придется кричать, когда мы будем делать наследников. А нам придется их делать, дорогая. Видишь ли, даже сексом с тобой я вынужден заниматься из долга перед страной. Свободу я вижу только во сне.
И тогда он ее отпустил. Ему самому было грустно, но принц знал – сейчас это единственно верный поступок. С этой мыслью он пошагал к лифту. Да, ему было нужно разгрузить мысли. Смыть с себя все, что он услышал и сказал. Он должен найти самое темное место в замке и укрыться в нем хоть на какое-то время. Чтобы мозг перестал бичевать себя и вновь смог работать нормально.
Как будто это возможно в таких-то обстоятельствах.
– Все должно быть по-другому, – раздался сзади голос принцессы.
Но Рудольфо повернулся, лишь зайдя в лифт. Она стояла там же, где он ее оставил. Ее руки снова дрожали, а во взгляде читалась мольба. Жаль, что она не имеет над ним так же мало власти, как в день их первой встречи. Жаль, что все его тело рвется к ней, когда она стоит здесь такая хрупкая и будто израненная.
Жаль.
Рудольфо сам не знал, откуда взялись силы, чтобы нажать на кнопку лифта.
– Все так, как должно быть, – сказал он прежде, чем двери закрылись.
И снова он не узнал собственный голос. Это был голос сломленного человека. Но принцу хотелось верить, что, несмотря ни на что, он не сломлен. Что этой женщине, как и никакой другой, не удалось разбить его сердце на осколки. Вот только было ли это сердце когда-либо целым?
Когда двери лифта закрылись за Рудольфо, Натали еще долго стояла на месте. Будь у нее шанс навсегда превратиться в колонну, она бы его использовала. Уж лучше не чувствовать ничего, чем испытывать такие чувства.
Она слышала, как отъехала машина Рудольфо, но все еще не могла двинуться с места. Щеки ее были мокрыми от слез, а ладони болели от того, с какой силой она сжимала кулаки. Дыхание было сбивчивым из-за острого комка в горле.
Что-то подсказывало, что стоять вот так неподвижно будет лучшим решением. Словно любое движение тела лишь сильнее испортит положение дел. Хотя как можно испортить такое положение?
Но в какой-то момент боль в ладонях стала невыносимой, и Натали разжала пальцы. Теперь стало легче совершить и другие движения. На холодных каменных ногах она пошагала в свою спальню по длинному коридору пентхауса. Она не сразу заметила, что шла босиком. Вероятно, туфли остались где-то в зале, но возвращаться за ними казалось невозможным. Ей казалось, что вся атмосфера там пропитана ненавистью Рудольфо, и была не в силах снова ее ощутить.
Натали не помнила, как оказалась в прилегающей к спальне ванной комнате. Она пришла в себя, лишь с удивлением увидев, что ванна уже наполнена и как будто ждет ее. Белый пар поднимался над ней, будто приглашая Натали скорее окунуться в этот приятно горячий мир. Такой простой и добрый жест, от которого вновь захотелось плакать. Натали утерла слезы, но это не помогло. Слезы продолжали литься, даже когда она сняла платье и повесила на стенной крючок. Но ведь она никогда не плакала. Натали просто не умела плакать. А теперь будто не могла остановиться.
Повернувшись к зеркалу, она принялась вытаскивать из волос заколки. Казалось, их было не меньше тысячи, и каждая по нескольку раз больно уколола пальцы. Но Натали было все равно. Это не та боль, на которую она обратила бы внимание сейчас.
Пройдя пару шагов по мраморному полу, она наконец забралась в ванну. Пенистая вода встретила ее приветливым горячим объятием и ароматом соли, добавленной, по-видимому, кем-то из прислуги.
Натали закрыла глаза и постаралась забыться. Но в голове закружилась вереница всех недавних событий. Танец. Поцелуй на террасе. И то, что случилось в отеле. Когда он целовал ее кожу горячими, как эта вода, губами. Когда его умелые руки жадно изучали каждый изгиб ее тела. Как легко она поддалась его напору и натиску. А его улыбка, то исчезавшая, то появлявшаяся в зависимости от того, что ему нужно.
В последние минуты он не улыбался.
Что же произошло между ними сегодня? Было ли это по-настоящему, или она и впрямь попала в сказку?
Каким бы ни был ответ, Натали знала, что никогда в жизни не сможет себя простить. За то, что в эту сказку поверила. И за то, что сделала больно Рудольфо.
Не говоря уже про себя.
Она сидела в ванне, пока вода не остыла, а кожа не покрылась мурашками. Она проигрывала в голове этот вечер снова и снова, одно живое изображение за другим. И да… сев и вытащив пробку, чтобы дать воде стечь, Натали почувствовала себя чистой.
Только вот тело как будто не принадлежало ей. Она до сих пор чувствовала на себе прикосновения Рудольфо Как будто он оставил на ней ожоги своей страсти.
И глубокие шрамы недоверия.
Натали вслух произнесла слова, которые часто слышала от матери:
«Очень плохо».
Она вылезла из ванны и обернулась в длинное полотенце – мягкое и легкое, почти невесомое, как облако. Натали открыла дверь, и из ванной исчезли последние клубы пара. Когда она вошла в спальню, ее платья там уже не было. На его месте лежала хлопковая пижама, в которой, видимо, любит спать Валентина. Сама Натали на ночь всегда надевала простую футболку, но за последние пару недель она успела привыкнуть к нежности хлопка на голое тело.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
