В костюме для верховой езды граф потрясал воображение. Его галстук был хитроумно завязан, а серый сюртук сидел без единой морщинки. Гессенские сапоги сверкали как зеркало.
Если Минерва была потрясена, увидев графа, то он был не меньше ошеломлен.
Девушка не знала, что вся в солнечных лучах, пронизывавших ее светлые волосы, с нежной кожей и огромными голубыми глазами, с ребенком на руках она казалась ожившим образом с витража.
На мгновение воцарилось молчание. Затем граф спросил тем же тихим голосом, каким говорил прошлой ночью:
— Это ваш ребенок?
Не успела Минерва ответить, как из холла поспешно появилась миссис Бриггс.
— Нашла, мисс Минерва, нашла, — говорила она, входя в комнату. — Ох и порадуется же Китти!
Только подойдя к Минерве, миссис Бриггс поняла, что они не одни в комнате.
Увидев графа, она изобразила поклон и подошла к девушке забрать ребенка.
— Пойду-ка я обратно, мисс Минерва, — сказала она. — Большое вам спасибо за подарок.
Взяв внука на руки, миссис Бриггс двинулась к двери. Еще раз неуклюже поклонившись графу, она прошла через холл и вышла из дома.
Минерва поняла, что она спешит первой оповестить деревню о визите графа в Дуврский дом.
Только когда шаги миссис Бриггс затихли вдали, Минерва заставила себя взглянуть в лицо графу.
Очень тихим испуганным голосом она спросила:
— П-почему вы… пришли сюда? Что… что с-случилось?
— Я пришел, — начал граф, тщательно подбирая слова, — я пришел навестить семью сэра Энтони Линвуда. Думаю, я должен был сделать это раньше, будь я осведомлен о вашем существовании!
— Т-тони… он рассказал вам… что мы здесь живем? — недоверчиво спросила Минерва.
Граф улыбнулся:
— Напротив, он был очень скрытен.
Минерва тихонько вскрикнула:
— Вы… вы же не… не рассказали ему о… о прошлой ночи? О, прошу вас, не говорите ему… ни слова не говорите об этом!
Минерва запоздало сообразила, что выдала себя, признав, что была с графом в темнице. Утром, размышляя о случившемся, она поверила в то, что граф не распознал в ней женщину, но теперь ей оставалось только сжать руки и беспомощно посмотреть на графа.
— Я никому не рассказывал о событиях прошлой ночи, — был ответ, — но я хотел бы кое-что обсудить с вами.
— Вы… вы знали, что… это была я?
— Сначала я знал только, что вы из семьи Линвудов. Помните, вы упомянули книгу, написанную вашим отцом.
В душе у Минервы что-то надломилось. Она заговорила:
— Я… я прошу прощения… я очень виновата… я не должна была этого делать… но у нас было такое отчаянное положение… ведь если мы потеряем этот дом… нам некуда будет идти!
Ее голос надломился, а на глаза навернулись слезы. Как ни пыталась Минерва удержать их, они заструились по ее щекам.
— Ничего не понимаю, — сказал граф. — То, что две тысячи фунтов должны были пойти на покрытие долга Энтони, — это я понял, но зачем вам продавать дом?
— Вы… вы не понимаете, — ответила Минерва. — У нас нет денег… совсем нет… с тех пор, как папа умер… а когда Тони заплатит долг, нам… нам придется… голодать!
Последние ее слова было очень трудно разобрать.
Стыдясь своих слез, Минерва повернулась спиной к графу и встала у окна, пытаясь овладеть собой.
Какое-то время граф смотрел на играющий в ее кудрях солнечный свет, а затем мягко сказал:
— Давайте сядем, и вы объясните мне по порядку, что происходит. Я сгораю от любопытства!
Минерва поискала в кармане платок, но ничего там не нашла. Словно догадавшись о ее мыслях, граф подошел к ней, достал из нагрудного кармана чистый платок и протянул его девушке.
Минерва вытерла глаза и медленно произнесла:
— Я… я очень виновата… это все моя… в-вина.
— Еще одной причиной моего прихода к вам, — перебил ее граф, — было желание поблагодарить вас за спасение моей жизни.
— Но… вы не попали бы в темницу… если бы я не… не попыталась… шантажировать вас! — растерянно произнесла Минерва.
— В этом случае я лежал бы в постели, оставшись на милость посла! — ответил граф.
Минерва совсем забыла об этом.
Она повернулась и посмотрела на графа встревоженными глазами.
Затем, вспомнив, о чем говорил ночью испанец, девушка залилась жгучим румянцем. Сама того не зная, она внезапно стала очень хорошенькой.
Граф смотрел на нее так, словно не мог поверить тому, что видел.
Наконец он решительно шагнул к стоявшему у камина креслу и сел, откинувшись на спинку и скрестив ноги.
— Давайте начнем с самого начала, — предложил он. — Я уже знаю, что ваше имя Минерва, богиня мудрости, но думаю, что вы можете рассказать еще о многом.
Делать было нечего, и Минерва медленно подошла и опустилась на краешек дивана. Диван стоял у камина, недалеко от кресла, где устроился граф.
— Я понял, — продолжал между тем граф, — что ваши отец и мать умерли, а вы присматриваете за своими младшими братом и сестрой.
— Откуда вы знаете? — спросила Минерва. — Не могу поверить, чтобы Тони рассказал вам обо всем этом!
— Тони, как вы его называете, был крайне осторожен и рассказал мне только, что когда-то его семья владела замком.
— Тогда… как же?..
Граф улыбнулся.
— Когда я спустился в темницу этим утром…
— Вы спускались в темницу? — перебила его Минерва. — Как вы могли! Это ведь так опасно! А что, если бы об этом узнал посол?
— Как вы знаете, его сиятельство полностью уверен в том, что утопил нас обоих. Поэтому я понимал, что даже без вашей защиты я нахожусь в полной безопасности.
Минерва решила, что он смеется над нею. Глаза девушки заблестели, и она отвела взгляд.
— Никогда не думал, что женщина может быть такой храброй, — мягко произнес граф, — вести себя так достойно и бесстрашно в самой безнадежной ситуации!
В его голосе было столько искренности, что Минерва зарделась. Не глядя на графа, она произнесла:
— Вы были так храбры… я не хотела показывать вам, до чего я была перепугана.
— Мы оба были перепуганы, — сказал граф, — и если бы вы не подумали о потайном люке в потолке, сейчас мы были бы уже мертвы.
— Но мы спасены!
— Вашими молитвами.
— Я уверена, что это папа помог мне вспомнить то, что написано в его книге, — призналась Минерва. — Понимаете, мне никогда не нравилось читать про темницы и про то, как тамтопили пленников. Просто чудо, что эта мысль вдруг пришла ко мне в голову!
