— Всю базу? Это, наверное, вам в копеечку влетело?
— Кстати, нет. У них же сейчас сезон отдыха давно закончился, цены упали.
— А почему ты решил пригласить меня? — медовым голоском осведомилась Элен, а сама подумала: «Ну, попробуй, скажи, что больше некого! Сразу в лоб!»
— Тебе же нечего делать на выходных, сама сказала!
— Тебе что, больше некого позвать?
— Из всех претендентов я выбрал достойнейшую, — отрубил он.
Да, он умеет сказать красивую фразу, когда надо. Такую, на которую и возразить-то нечего.
— Только тебе придется в субботу гимназию прогулять.
— Да с удовольствием!
— Ладно, встречаемся завтра возле педагогического. Автобус отходит ровно в девять утра.
Дело сделано. Но Элен была все равно недовольна: Илья так и не рассказал про свою трагедию. «Почему? Почему он мне не доверяет?»
— Илья… Спасибо тебе!
Он молчал.
Здесь, по идее, надо было бы поцеловать его. Хотя бы в щечку, в виде благодарности. Но Элен почему-то не решилась. А он и сам не изъявил никакого желания.
На прощание Элен пожала ему руку, словно была мальчишкой. И села на трамвай. Илья провожал ее до остановки каждый раз.
«Что происходит? — ломала голову Элен. — Я больше не нравлюсь ему? Но если не нравлюсь, зачем он все это делает — провожает меня, угощает чаем, на базу пригласил?»
Какая-нибудь Юлька полезла бы в свои глянцевые журналы искать ответ и нашла бы совет типа: «Сядьте рядом с ним и невзначай положите руку ему на бедро…» С Ильей это не прокатит. Он слишком отличается от среднестатистической мужской особи.
Кстати, за эту неделю Элен видела Юлю очень редко, только поздно вечером и рано утром. «Ну что, опять со своим носком встречалась?» — ядовито спрашивала блондиночка, встречая сводную сестру на пороге. «Не твое дело», — бросала Элен, отодвигая Юлю и входя в квартиру. Утром они завтракали, не глядя друг на дружку, а потом ехали в гимназию порознь. Юля, кажется, была расстроена, хотя Элен объясняла ей много раз, что на следующей неделе все закончится.
А эта неделя была бедна событиями. Самым серьезным происшествием был неожиданный разговор с матерью. В среду вечером она позвала Элен на кухню, помочь с уборкой, и вдруг сказала:
— Ленок, что происходит?
— А что? Я не имею права ходить в гости к друзьям? — с вызовом спросила Элен.
— Да я не об этом. Ты уже взрослая, знаешь, что делаешь. Меня в твои годы тоже дома было не застать. Я вообще не об этом, а о вашей Инне Сергеевне. Представляешь, она меня недавно к себе вызывала!
— Опять жаловалась на меня, что я учителям жизнь в ад превращаю?
— Да, и это тоже.
— А что еще?
— Ничего конкретного. Она сказала, что у тебя есть какое-то опасное хобби.
— Опасное хобби? Это какое же?
— В том-то и дело, что она говорила очень уклончиво. Что-то вроде: следите за Леной, особенно за тем, чем она занимается вне школы.
— И чем я, по ее мнению, занимаюсь вне школы? Наркотики колю? Или, может, произвожу их?
— Я тоже удивилась. Потребовала, чтобы она уточнила, но Инна Сергеевна просто молчала, и все.
— И что ты ей сказала?
— Да то же, что обычно: у Лены трудный возраст, ее лучше оставить в покое.
Ну хоть за это спасибо маме, этой близорукой курице.
А в пятницу на биологии был цирк. Инна Сергеевна вызвала к доске Патрикееву, и хотя та подготовилась неплохо, допрашивали ее строго. Потом биологичка ни с того ни с сего начала гонять Свету по прошлогодней программе, поставила ей «четыре», но выражение лица Инны Сергеевны говорило о том, что она с удовольствием влепила бы Светке пару, да не за что. У ничего не понимающей отличницы Патрикеевой было такое выражение лица… жалобно-недоуменное. Была бы она года на два младше, наверняка бы зарыдала от обиды и несправедливости.
«А Сергеевна, кажись, на Светку крепко взъелась, — злорадно подумала Элен. — А сделать ничего не может. Спорим, она и с родителями Светки говорила, так же уклончиво: мол-де, а вы не замечали за вашей дочерью зазорного поведения? А они: да нет, что вы!»
ДНЕВНИК ЭКСПЕРИМЕНТА
Завтра все решится.
17
Возле крыльца старинного трехэтажного здания, где до революции была городская управа, кучковались студенты. Илья стоял чуть поодаль от остальных.
Элен бросила окурок на асфальт, растоптала и двинулась к Илье, искоса поглядывая на его одногруппников.
Студенты стояли группами по трое-четверо и разговаривали. Какая-то курносая девчонка негромко играла на флейте, ее обнимал за плечи длинноволосый парень в распахнутой куртке, под которой виднелась красная майка с непременным Че Геварой. Вообще парочек было достаточно, не меньше трети всех присутствовавших. Конечно, самые красивые девушки были с юношами. А ведь одна из этих красавиц — та, которая бросила Илью. Знать бы какая!
Как бы то ни было, Илье надо помочь. Элен представила себя на его месте: и как он вообще нашел в себе силы куда-то ехать? Потрясающе!
— Илюша, я так рада тебя видеть! — воскликнула она, поднялась на носочках и поцеловала его в подбородок, так громко, что несколько человек обернулись.
Сам Илья от неожиданности не успел никак среагировать. Он растерянно посмотрел на остальных, и в его глазах вдруг что-то блеснуло.
— Рад тебя видеть, — произнес он совсем как тогда, у входа в торговый центр, и приобнял Элен, как бы в виде ответного приветствия. А руку убирать не торопился. Элен слегка прижалась к его куртке, дав понять, что не против.
Несомненно, Илья и сам этого хотел: поехать на Блинское море с девушкой, обниматься с ней на глазах у всех и вообще… Но не смел. Что-то ему мешало первому пойти в атаку. Интересно что?
Думала Элен и еще кое о чем.
Мортибус… Ведь он лично проверил, как Элен справилась с первым заданием. Значит, и здесь он должен появиться, чтобы удостовериться, что и второе задание выполнено. Либо подослать своего человека. А значит, один из тех, кто поедет на базу отдыха, — соглядатай. Либо сам Мортибус.
— Илюха, а ты не говорил, что поедешь не один!
Это говорил грузный кудрявый парень с чуть смуглой кожей и черными, как два кусочка ночи, глазами.
— Это Лена, — представил Илья.
— Петр, — поклонился толстяк.
Стоявшие рядом студенты назвали свои имена:
— Дима.
— Света.
— Майя.
— Никита.
— Все они — замечательные люди, — подвел итог Петр, а Элен наложила резолюцию:
