Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
– Ничего, со старым походишь. Не дорос еще чужие копейки считать. Вот заработаешь на новый – купишь, а до тех пор и не мечтай!
– М-м-м… Что здесь у вас с Батей? Пахнет вкусно.
– У нас здесь жаркое и шоколадно-ванильный кекс с миндалем. Пробуем в домашних условиях рецепт нашей пекарни. Настя, девочка, чего стоишь? – окликнула меня мачеха, заметив, что я замешкалась в прихожей. – Мой руки, будем обедать! Потом переоденешься, остынет все!
Это было приглашение, и я не смогла отказаться. Хоть наша семья и была небольшой, мы редко обедали все вместе. Оставив сумку в холле, вымыла руки и присоединилась к родителям. Села на свое место возле сводного брата, чувствуя, как от его близости горят щеки. Сейчас они и вовсе вспыхнули огнем, когда он сказал, лениво потянувшись к тарелке с хлебом:
– Кстати, мать, насчет телефона. Я не о себе говорил. Ходит, как старьевщица, за тебя стыдно.
– А о ком же? – но мачеха уже и сама догадалась. Растерянно смяла в руках салфетку, поднимая на меня глаза. – Деточка, как же так? Действительно, что это мы упустили из виду… Гриша, ну хоть бы ты сказал, что дочери нужно, честное слово! – заметила мужу с упреком.
Отец закашлялся, а я смутилась. Я боялась подобных разговоров и не любила. Галина Юрьевна и так не обижала меня, а у отца хватало своих забот: мне не хотелось быть для них еще большей обузой, и уж тем более послужить причиной ссоры.
Я постаралась сказать убедительно, но голос все равно прозвучал тихо и неуверенно.
– Что вы, Галина Юрьевна! Не надо… Да мне и звонить-то некому, вот разве что бабушке, но мы с папой часто навещаем ее. Я все про нее знаю.
Повисла неловкая пауза, в которую я мечтала сжаться в слепой комок и закатиться под стол. Спасибо отцу, что попытался разбавить паузу неожиданно бодрыми словами:
– Кстати, дочка! К разговору о телефонах… Мне же сегодня с утра твой Егор звонил, тебя спрашивал!
На секунду я забыла обо всем на свете и потянулась взглядом к отцу.
– Егор?
– Егор, – кивнул тот с улыбкой. – Он и раньше звонил, у своей матери телефон узнал, да я все сказать забывал. Неудобно получилось. Мне кажется, он хороший парень.
– Да, очень!
Вот теперь я тоже улыбалась, позабыв о еде. Я очень соскучилась по другу, очень. И мне хотелось услышать о нем как можно больше.
– А… а что он говорил?
– Да так, тобой в основном интересовался. Как ты здесь живешь, с кем дружишь. Привет передавал. Говорил, что очень скучает. Обижается, что не звонишь, но здесь моя вина, дочка, виноват. Сегодня же с тобой перезвоним ему, поговорите. Сама все о себе и расскажешь.
Да, расскажу! Непременно расскажу! И о бабушке, и о городе, и о новой школе! И даже о Дашке!
– Спасибо, папа!
Когда кухонная дверь громко хлопнула, я словно очнулась. Вздрогнув, посмотрела вслед вышедшему из кухни сводному брату, не понимая, что произошло. Чем вдруг смогла обидеть Стаса.
– Галя, я что-то не то сказал? – отец тоже удивленно вскинул брови, но мачеха лишь отмахнулась.
– Пустое, Гриша, – неожиданно рассмеявшись, отвернулась к окну. Продолжала улыбаться своим мыслям – тихо, по-доброму, еще долго рассеянно глядя на падающий за окном снег, пока мы с отцом, боясь ее потревожить, молча заканчивали обедать. – Вот так дела…
У Егора все оказалось хорошо. Мы были соседями, дружили с детства и понимали друг друга с полуслова. Я протрещала с ним почти час в отцовский телефон, закрывшись в своей комнате, не думая, что меня могут услышать из-за стены, и рассказывая о своей жизни. Он знал обо мне все, а хотел знать еще больше.
Да, ко мне хорошо относятся. Да, у отца хорошая семья, работа и большой дом. В городе – новая школа, и у меня появились друзья. Конечно, бабушка чувствует себя значительно лучше! Егор знал, что у меня есть сводный брат, спросил о нем, и я снова ответила, что все замечательно и мы дружим. Это был первый раз, когда я не смогла рассказать другу правду о Стасе, а может, просто не захотела. Я многому еще сама не могла дать название.
Я тоже знала о Егоре все. Какие он любит фильмы, марки машин, какие девчонки ему нравятся и кого бы он хотел пригласить на первое свидание. Он был старше меня на год, и когда влюбился в Сонечку Лапину, хорошенькую дочку учителя физики со своей параллели, мы даже репетировали с ним поход в кино, и он ухаживал за мной, как настоящий парень. А потом мы долго смеялись, когда я не разрешила себя поцеловать.
Егор сказал, что даже его собака скучает по нашим прогулкам, и я поверила. Когда-то детьми мы нашли Муху возле продуктового магазина скулящим от холода щенком, и Егор забрал его себе, грозясь вырастить из пса «настоящего человека». Человека из Мухи, конечно, не получилось, зато пес оказался крепким щенком дворовой овчарки и через год превратился в грозного Мухтара, которого мы оба любили.
Мой друг не хотел, чтобы я уезжала, но и запретить уехать не мог.
Я пообещала ему, что обязательно буду звонить, и обязательно вернусь. Пообещала, а через минуту после звонка уже стояла у окна и смотрела на заснеженные ворота. На то место, где мы остановились со Стасом, обронив ключи. Где я узнала, как сильно может обжигать пальцы случайное прикосновение и как сильно биться сердце под серым пристальным взглядом.
Но… разве можно так смотреть, если ненавидишь? Если другие девчонки кажутся лучше и красивее? Если я для него никто?
В сводном брате было столько загадок, и ни одну из них я не могла разгадать.
Я вернула телефон отцу и задержалась на кухне с мачехой за вечерним чаем. Рассказала о бабушке, Егоре, о предстоящем в скором времени Зимнем бале. Галина Юрьевна была наслышана о новомодных школьных традициях и пообещала купить мне красивое платье. И, конечно же, обязательно прийти на меня посмотреть. Вопрос был во времени, точнее, в его дефиците (я знала, что родители к Новому году планируют открыть в центре города большое семейное кафе-кондитерскую и заняты проектом под завязку), и мачеха серьезно озадачилась возможностью уделить падчерице внимание.
– Ладно, Настя, ближе к празднику придумаем, как быть. Думаю, Стаська не придет в восторг от мысли, что мы с Гришей будем торчать в школьных дверях, но сына я беру на себя.
Здесь я подумала о том, что в школе не знают, кто мои родители и кем мне приходится Стас Фролов, но сказать об этом мачехе не осмелилась.
– Какая же ты у нас худенькая, Настенька, как веточка, – вздохнула женщина. – Совсем не моя кость. И кровь не моя. Вот смотрю на тебя и понимаю: как была я продавщицей пирожков, так ею и осталась. И Гришу своего понимаю все больше. Ты не обижайся на него. Это трудно, деточка, очень трудно так любить. Как же хорошо, что у тебя доброе, неиспорченное сердце. Вот здесь я никогда не ошибаюсь, уж поверь. Ко всему была готова, а ты оказалась вот такой…
Какой, я не поняла, но за Галину Юрьевну стало обидно. Для меня она была очень красивой и сильной женщиной. И очень доброй. Мне нравилось находиться с ней рядом.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
