Я не понял почему, но Ангел Смерти достучался до моего сердца этими словами. Смогут ли люди стать светом?
Как слова, которых я никогда раньше не слышал и значения которых не понимал, могли казаться такими знакомыми? Могли задевать струны в глубине моей души?
— Что это означает? — спросил я. — Стать светом?
— Ну, знаешь, люди… становятся светом…
— Нет, к сожалению, не знаю.
— Я говорю о людях, которые обрели свет, покоившийся в глубине их души. Ты о них слышал?
— Нет.
Повернувшись, ангел взглянул на Холм Пустоши.
— Итак, ты мне о них расскажешь? — поинтересовался я.
— О котором из них ты хочешь услышать?
— Неважно, о ком угодно, просто рассказывай.
— Тут рассказами не поможешь. Тебе нужно самому увидеть. — Ангел помолчал немного. — Может, поплаваем вместе?
Ну и ну! Поплавать на яхте с Ангелом Смерти! Да уж, моя жизнь становилась все интереснее и интереснее. Может, мне даже захочется ненадолго отложить свою смерть, чтобы написать мемуары. Такая книга точно станет бестселлером!
— И куда же мы направимся? — спросил я, чувствуя себя преисполненным восторга юнгой.
— Ты ведь спрашивал меня о тех, кто стал светом. Если хочешь, мы можем навестить одного из них.
— И мы поплывем туда на яхте? Но, капитан, ветра-то нет!
— Воли к тому, чтобы отправиться туда, будет вполне достаточно. Воля сильнее ветра. Она поведет лодку.
— Ну, как скажешь, — пожал я плечами. — Поплыли!
Слова едва успели слететь с моих губ, как яхта внезапно сдвинулась с места и поплыла к Холму Пустоши. Море было совершенно спокойным, ни один куст на острове не шелохнулся, белый флаг на мачте не трепетал на ветру, но из-за скорости, с которой мы двигались, казалось, будто мы попали в шторм.
Омер. Ребенок 24— Нужно просто любить. Любить все сильнее, сильнее и сильнее, — сказал тогда нам лебедь Омер.
С тех пор как он произнес эти слова, прошел уже месяц, и все это время мы с дельфином Омером пытались делать именно это: любить друг друга.
Первые пару дней мы были слегка сбиты с толку. Вернее, это я был сбит с толку. После слов лебедя Омера дельфин Омер тут же начал любить меня. Конечно же, он любил меня больше, чем я его. Я скорее пытался понять, почему же лебедь Омер нам ничего не рассказал, раз уж так много всего знал. В конце концов, он ведь побывал в мире, где нас не было, а нам нужна была помощь того, кто побывал в том мире. Кроме того, преградой нам было чудовище, которое следовало победить, — и в такой ситуации лебедь Омер лишь велел нам любить друг друга!
Для того чтобы сказать это, не нужно становиться светом. «Любите друг друга». Я много раз слышал эти слова от кого угодно: от мамы, папы, дедушки и бабушки, дяди и тети, учителей и даже от детей в школе. Я читал эти слова в книгах и слышал их в мультфильмах. Все говорили о том, что нужно «любить друг друга». Именно поэтому я не видел ничего необычного в словах лебедя Омера.
Но впоследствии то, что я пережил с дельфином Омером, заставило меня понять, что «любовь» — это не просто слово. Я видел любовь собственными глазами. Она была живой. Она жила в глазах дельфина Омера.
Увидев любовь, я понял, что до встречи с дельфином Омером я никого по-настоящему не любил. Раньше я любил лишь тех, кто хорошо относился ко мне, с кем я ладил, с кем мне было весело. В особенности я любил тех, кто любил меня. Но любил не я, любило мое Чудовище Я. Теперь я понял, что любовь Чудовища Я не похожа на ту любовь, которая живет в глазах дельфина Омера. Не похожа на любовь, о которой говорил лебедь Омер.
За этот месяц любовь из глаз дельфина Омера ни разу не перешла в мои глаза. Я уверен в этом, ведь иначе я ощутил бы ее. Я действительно хотел этой любви, но не ощущал ее. Тем временем произошло кое-что еще. Так как я все время проводил с дельфином Омером, понемногу аромат любви перешел и на меня.
Любовь пахла розами. Странно, но ее аромат никогда не исчезал, он не растворялся в воздухе. Когда я впервые встретил дельфина Омера, он сказал: «В этом мире все исчезает». Но этот аромат не развеивался. Что бы ни случилось, он не исчезал.
— Ты сказал: «В этом мире все исчезает». Но смотри — аромат любви не развеивается, — сказал я дельфину Омеру.
— Помнишь историю о Бессмертных? — улыбнулся он. — Красота, Свобода, Счастье и другие Бессмертные, увидевшие, что в нашем мире все исчезает, оставляли здесь лишь свой аромат. Видишь ли, Любовь была единственной Бессмертной, которая не испугалась смерти и осталась в нашем мире, и поэтому ее аромат никогда не рассеивается.
Так прошел месяц… Месяц Любви. Может быть, мы и не стали светом, но в остальном все было прекрасно. Ведь путешествие навстречу свету, рука об руку — или плавник о плавник? — с моим другом было столь же восхитительным, как и свет.
Омер. Взрослый 25Яхта Ангела Смерти плыла вперед. Солнце село, и вскоре стало темно. Взошла луна, звезды засияли ярче. И все это произошло за каких-то десять минут. Но больше всего меня удивило то, что я увидел на берегу. Вернее, то, чего я не увидел. Там не было ни огней электричества, ни машин, ни санаториев, ни кафе на набережных. На месте оставался лишь Холм Пустоши. На берегу раскинулись каменные и кирпичные домики. В некоторых из них горели факелы. Судя по тому, что я увидел в темноте, мы должны были преодолеть расстояние по меньшей мере в двести лет. И все же я не смог удержаться и, повернувшись к Ангелу Смерти, с глупым видом спросил у него:
— Мы совершили путешествие во времени, правда?
Видимо, он решил не отвечать. Вместо этого он указал на небольшую бухту у подножия холма. На берегу стоял маленький домик. Лодка подплыла к берегу и вскоре, дрогнув, села на мель.
— Какой это год? — спросил я.
— Смотри, вон она, — невпопад ответил ангел.
Повернув голову, я увидел женщину в белой ночной рубашке, вышедшую из домика. Женщина была очень красива. У нее были белая кожа и длинные черные волосы, переброшенные через одно плечо. Находясь всего в нескольких метрах, она не видела ни нас, ни лодки. Женщина пошла по пляжу.
Прежде чем мне представилась возможность спросить у Ангела Смерти, кто она такая, он повернулся ко мне и шепнул:
— Она обо всем знает. Знает о том, что сейчас в последний раз ее ноги ступают по песку, в последний раз ее глаза смотрят на луну, это последняя ночь, когда она будет просить своего Друга прийти. Но она не грустит. Гляди, ее тело дрожит от счастья.
Женщина, не раздеваясь, вошла в воду по колено и, сложив руки на груди, сказала:
