– Можно, я сама посмотрю? – спросила я. – Вдруг вы что-то пропустили?
Руби нервно посмотрела в сторону двери.
– Мне кажется, это не лучшая мысль, – замялась она.
– Пожалуйста. – Я шагнула к шкафу.
– Всем добрый вечер, – прогудел глубокий мужской голос из коридора.
Я обернулась и увидела полицейского в серой форме, широкополой шляпе и с золотым полицейским значком на рубашке. На бедре у него висел пистолет в кожаной кобуре.
– Готова? – спросил он.
Похоже, Трумэн Хилл позвонил в полицию и солгал им, что я не та, за кого себя выдаю. Или сказал, что я убежала из дому, чтобы они пришли и забрали меня. Я не знала, могут ли посадить в тюрьму за то, что ты убежал из дому, но не собиралась этого выяснять. Я выскочила из комнаты и со всех ног бросилась к двери.
Глава 16. Горячо
Я была на полпути вниз, с рюкзаком на плече, чемоданом в одной руке и банкой мармелада – в другой, когда шериф Рой Франклин, муж Руби, наконец догнал меня. Он заехал за женой по пути с работы.
– Пожалуйста, не забирайте меня, – умоляла я. Он вел меня назад в Хиллтоп-Хоум, крепко держа за предплечье.
– Да успокойся ты, – сказал он, – никто никого не забирает. Я просто хочу с тобой поговорить.
Руби, выйдя на крыльцо, наблюдала, как мы поднимаемся назад по холму. Рой нес мой чемодан, а я держала в руках банку мармелада. Я не плакала, но с трудом сдерживала слезы.
– Можно мне позвонить Берни? – спросила я.
– А кто такая Берни?
К тому моменту мы добрались до крыльца, где нас ждала Руби, и она начала рассказывать Рою мою историю.
– Берни – ее соседка, – сказала она ему. – В Неваде. Рой, она одна доехала сюда на автобусе.
– Твоя семья знает, где ты? – спросил Рой.
– Да. Но Берни будет волноваться. Я давно должна была ей перезвонить. Пожалуйста, можно я ей позвоню?
– Думаю, так будет лучше всего, – согласился Рой.
Мы вернулись назад в кабинет, чтобы я позвонила Берни. К моему облегчению, Трумэна Хилла нигде не было видно.
– Ох, Хайди, – сказала Берни, как только взяла трубку. – Куда ты пропала, солнышко? У тебя все хорошо? Ты мне так и не перезвонила.
Я не выдержала и расплакалась.
– Я в Хиллтоп-Хоуме, Берни, и рядом со мной шериф. Трумэн Хилл ужасный, он ничего не хочет мне говорить. Он думает, что я кто-то другой. Что я хочу от него денег. А мамы нет в их архиве. Берни, я хочу домой! – всхлипывала я в трубку. – Очень хочу домой.
Руби вытащила из рукава своего свитера бумажную салфетку и протянула мне.
Я высморкалась и попыталась отдышаться.
– Дай-ка я с ней поговорю, – произнес Рой, протягивая руку за телефоном.
Я отдала ему трубку и осталась стоять рядом, шмыгая носом и вытирая глаза, а Руби поминутно протягивала мне новые салфетки. Рой отошел в сторону, потянув за собой телефонный провод. Он говорил так тихо, что я не слышала, что он сказал Бернадетт.
Моя одежда насквозь промокла от дождя, и у меня зуб на зуб не попадал.
Руби ушла и вернулась с кухни с чашкой растворимого какао и своим пальто, которое она набросила мне на плечи. Пальто было мягким и теплым, и от него пахло цветами, как от Джорджии, когда она съела «Фиалочку».
Рой говорил с Бернадетт довольно долго, а я пила какао, пытаясь снова не расплакаться.
Наконец он попрощался с ней и вернул мне трубку.
– Мне кажется, я уже знаю ответ, но скажи, солнышко, что говорят его глаза? – услышала я голос Берни. – Это очень важно.
Шериф Рой Франклин был крупным черноволосым мужчиной с сединой на висках и густыми, нависавшими над верхней губой усами. Его большие карие глаза были темными, как молотый кофе в ящичке кофемолки Берни. Когда он улыбался, в уголках его глаз собирались мелкие морщинки.
– Что-то хорошее, – ответила я.
– Я так и думала, – с облегчением сказала она.
Когда я повесила трубку, Рой задумчиво произнес:
– Своеобразная женщина. Но знает, чего хочет.
– Что она вам сказала? – спросила я.
Он сунул руку в карман. Сначала я решила, что он полез за наручниками, и почувствовала комок в горле. Но он только вытащил монетку:
– Орел или решка?
– Что? – не поняла я.
– Орел или решка? Угадай. – Шериф подбросил в воздух монету. Она упала на тыльную сторону его руки, и он прихлопнул ее другой рукой сверху.
– Орел, – сказала я.
Он проверил и кивнул.
– Давай еще раз. Орел или решка?
– Решка.
И снова оказалась права.
Шериф проделал то же самое десять раз подряд, и я каждый раз угадывала.
– Что же это такое, Рой? – спросила Руби.
– Чтоб меня! Все, как она сказала. – Рой пораженно смотрел на меня.
– Как кто сказал? – не поняла Руби.
– Бернадетт, соседка. Она поспорила со мной, что эта вот девочка сможет правильно угадать, какой стороной упадет монета десять раз подряд, и так оно и вышло. Так что мне ничего не остается, кроме как сдержать свое обещание.
– А что ты пообещал?
– Я пообещал Бернадетт, что если Хайди угадает десять раз подряд, то, вместо того чтобы отвести ее в участок, как собирался вначале, я отвезу ее к себе домой, покормлю ужином и оставлю переночевать.
– Рой…
– Что, Руби? Ты же не хочешь, чтобы она спала в участке? Ей двенадцать лет, и она за три с лишним тысячи километров от дома.
– Конечно, не хочу, – тихо сказала Руби. – Просто мы… мы же еще толком не знаем, в чем дело.
– Я знаю достаточно, чтобы понять, что мне делать. И кстати, я бы хотел поговорить с твоим начальником. Куда он делся?
– Он, наверное, в игровой. У Элли сегодня не лучший день, – пояснила Руби. – Он снова бился головой.
– Ты уже знакома с Эллиотом? – спросил меня Рой.
Я кивнула.
– Он у Руби любимчик, если ты вдруг не заметила. Я сейчас вернусь. Хочу немного поговорить с мистером Хиллом.
– Спросите его, почему Эллиот знает мамино слово, – попросила я.
Рой вопросительно посмотрел на Руби.
– «Сооф», – сказала она. – Помнишь, я рассказывала, что Эллиот все время произносит это слово? Хайди говорит, что ее мама тоже его знает.
– Эллиот сказал «сооф», когда меня увидел, – добавила я.
– Эллиот все время говорит «сооф», Хайди. Возможно, это ничего и не значит, – пожала плечами Руби.
