Эльвира из окна наблюдала, как отъехал на автомобиле Майкл, как остановился на минутку у почтового ящика и вынул корреспонденцию. Она проводила автомобиль взглядом и прошла в правое крыло здания: пора познакомиться с домом. Обойдя все комнаты и заглянув во все уголки, она нашла, что статусу миллионера дом не соответствует. Наверное, изрядная коллекция картин стоила денег, но больше ничего не впечатлило её. Да и бассейн с западной стороны дома был не очень-то внушительных размеров. Она проверила все ящики в кабинете Майкла и тщательно изучила его гардероб. Одежды было много. Сорочки всех цветов висели плотными рядами. Насчитав более тридцати пар брюк и примерно столько же обуви на нижних полках, она успокоилась: наконец-то хоть одна деталь совпала с её представлениями о миллионерах. Зимняя одежда отсутствовала. «Ну да, зимы здесь не бывает», — вспомнила она. «А что же наша Золушка? Где её вещи?» Эльвира открыла гардероб в супружеской спальне и закусила губу от досады: женской одежды было не меньше. Однако, пересмотрев десятка два сарафанов и платьев, Эльвира скривилась: полный отстой! Все вещи однотипные, без изюминки. Зато очень много брюк всевозможных моделей и шортов с бриджами. Обуви оказалось значительно меньше, и всего лишь одна пара на высоких каблуках. «А это что за хрень?» — удивилась Эльвира. Она подняла с полки лёгкую «золотую» туфельку, словно действительно Золушка позабыла здесь свою обувь. Туфли были очень мягкие, невесомые, тонкая кожаная подошва легко гнулась. «Да это же специальная обувь для бальных танцев! — догадалась Эльвира. — Но ей-то она зачем? Неужели она ходила на танцы? Почему мать ничего не говорила мне об этом? Чёрт подери! Да это же катастрофа!» Эльвира стояла с туфелькой в руке, когда в комнату без стука вошла Сьюзан.
— Могу я чем-нибудь помочь? — произнесла устойчивое английское выражение Сьюзан.
— Да, я не могу найти свой ежедневник, — рассеянно ответила Эльвира и поставила туфельку на место.
— В четверг и понедельник у вас обычно уроки танцев. В три часа пополудни. Сегодня четверг, — напомнила она и выжидающе взглянула на Эльвиру.
— У меня умерла сестра! Какие могут быть танцы? — холодно ответила та.
— Прошу прощения, — почтительно склонила голову Сьюзан, — А ежедневник, возможно, в машине. В доме я его не видела последнее время. Сейчас посмотрю, — и она вышла.
«Шастает по всему дому без стука, словно она тут хозяйка. Что за правила?!» — со злостью подумала Эльвира.
Сьюзан вернулась быстро и с ежедневником в руках. Эльвира взяла кожаную тетрадь в толстом переплёте и поблагодарила горничную, добавив:
— Звать к телефону и беспокоить сегодня меня не нужно. Я ни с кем не хочу общаться.
Дождавшись, когда Сьюзан покинула комнату, Эльвира открыла тетрадь и стала изучать аккуратные записи, сделанные на английском языке. «Всё понятно, спасибо сестричка за услугу. Я смеялась над твоей привычкой, но не думала, что это когда-нибудь так порадует меня». Она просмотрела почти всю тетрадь и теперь имела хоть какое-то представление о жизни сестры. До конца года были отмечены танцы, посещение спортивного клуба, чьи-то дни рождения, визиты вежливости, заседания какого-то общества. Были и не очень важные записи, коротенькие пометки, не интересные для Эльвиры, типа: «Обратить внимание на Таню из новой группы. Часто пропускает занятия». Но одна, последняя запись вогнала Эльвиру в дрожь. Она отложила тетрадь и задумалась. Запись о визите к дантисту: «Заменить временную пломбу». И дата. Заменить пломбу нужно было завтра. «Если она лечила зубы у мужа, он точно помнит об этой временной пломбе. Остаётся только надеяться, что сестричка посещала другого дантиста. Лично я своему любимому рот для бормашины не открыла бы. Как потом целоваться, помня, что он ковырялся в моих больных зубах?»
Вошла Сьюзан с телефонной трубкой в руке.
— Майкл — сказала она.
— Дорогая, я у доктора. На какое время тебя завтра записать? Ты помнишь, что я должен поставить тебе на зубик постоянную пломбу? Может быть, сразу после этого зайдёшь к моему другу?
21
Начальник милиции майор Топило был в бешенстве: плакали его звёздочки подполковника! Зачем он поспешил доложить генералу, что дело раскрыто и Погосян уже написал явку с повинной?! Надо же было так опростоволоситься! И сейчас генерал склонял его по телефону на селекторном совещании, как сопливого пацана, расписывал, как матрёшку. Знал гад, что майор ответить ему не может.
— Да, ты паяц! — орал на него генерал не далее, как сегодня утром. — Какой из тебя подполковник?! Я с тебя и эти звёзды сорву, если к концу недели не найдёшь мне преступника! Сколько ты в райотделе? Год? А уже здесь и новую квартиру успел получить, и земельный участок отхватил у моря. В то время как люди в твоём коллективе до пенсии доработали и по сей день стоят на очереди. Доложили мне о твоих аппетитах. Где твои раскрытия? Ты по показателям на последнем месте в республике. Кто ты такой? Запомни, ты никто и звать тебя никак! Круглый ноль, если мне к концу недели убийство не раскроешь!
И этот «круглый ноль» был особенно оскорбителен и страшен для майора. От этого выражения веяло чёрной пустотой Бермудского треугольника. Он уже физически ощущал, как с космической скоростью затягивает его невидимая воронка. До конца недели! Ну где взять ему этого убийцу до конца недели? Остаётся прижать Погосяна, заставить всеми правдами и неправдами написать признание. А если откажется? Семьдесят два часа истекли. Надо или отпускать или предъявлять обвинение. Конечно, второе.
— Ну, что там у нас? Докладывай, — обратился он к начальнику криминальной милиции на утреннем совещании.
— Поступила информация, что гражданин N, которого мы ведём, получил большую партию наркотиков. Сегодня планируем мероприятие.
— Так. Что ещё? Работать собираетесь? Или всё только планируете? Что ночью делали? Я же сказал, мне нужно срочно два-три раскрытия, у меня показатели горят. Где они? Вас, б…, учить надо, как работать, б…? Что вам, б…, в падлу взять пару бомжей за ж…, подкинуть им траву или патроны и отправить на нары? Я за вас, б…, в дерьме ковыряться буду? Вы, б…, сотрудники милиции или где? Чтоб сегодня к концу дня у меня было, как минимум, одно раскрытие или я вам, б…, покажу, где раки ночуют! Вы у меня, б…, все получите зарплату с премией и выходным пособием!
— Есть, товарищ майор! Сегодня при отработке одного адреса задержали Андрея Дагилевского, бывшего в розыске подельника убитой. Он нам много чего интересного рассказал. Мы его припугнули, что это он Эльвиру убил, так он выложил всё, что знал и про себя, и про папу с мамой, и про всех родственников до седьмого колена. Изошёл соплями, всю ночь писали показания, — доложил оперативный работник.
— С этого и надо было начинать. Где он, б…?
Дагилевский действительно испугался не на шутку, когда два опера талантливо разыграли сцену с предъявлением обвинения в убийстве Эльвиры. Он клялся и божился, что непричастен к этому делу, и рассказал всё, что знал. Признался, что видел Погосяна у дома Эльвиры и слышал его телефонный разговор, по-видимому, с ней. Только вот понять не может, как мог так быстро справиться армянин с таким деликатным делом и тут же выскочить на улицу. А с виду такой интеллигентный, и не подумаешь, что убийца.
