– Тут же отверстие в небо! – с изумлением сказала я. Пещера Маратики состояла из двух небольших пещер. Первая была темной и сухой, с шуршащими крыльями летучими мышами, а вторая имела высокий купол с огромным отверстием наверху, сквозь который лился солнечный свет.
– Встань посреди пещеры под столбом света и повторяй за мной движения, помогающие набрать энергию Земли, – сказал Савва. – Трудно взлететь вверх, не набрав силу, – заметил как бы между прочим Савва и стал медленно вращать коленями, очерчивая ими восьмерку. Я стала повторять за ним, закрыв глаза и «отпустив» тело. И откуда-то из глубины всплыли слова обращения к стихии Земли: «Священная мать Земля, хранительница темных подземелий, владелица гор и долин. Стань мне опорой. Даруй мне стойкость и уверенность, прочность и восстановление. Дай мне силу и власть совершить несовершенное и исполнить неисполненное». Я не знаю, сколько прошло времени, может, час, может, минут двадцать, мои ноги словно проросли в землю, и появилось чувство основательности и спокойствия. Когда я очнулась, то почувствовала, что во мне включилось желание всех накормить и обогреть. И впервые за три дня я решительно настояла, что обед буду готовить я.
– Неужели проснулась хозяюшка? – улыбнулся Савва.
– Судя по тому, как мне хочется везде убраться, наверное, проснулась.
1904
– Неужели включилось? – изумленно протянул Камилль, наблюдая, как я пытаюсь обустроить маленькую пещерку для ночлега.
– Что включилось?
– Ритм порядка.
– Ритм порядка? – изумилась я в свой черед.
– Да, когда у женщины включен этот ритм, она может создавать структуру в себе и вокруг себя, у нее порядок в теле и в окружающем ее пространстве.
– О, нет, я люблю творческий беспорядок, легкий хаос вокруг себя, – запротестовала я.
– В хаосе заложена огромная мощь, но если эту энергию не структурировать, не упорядочить, она распыляется и исчезает, а когда появляется внутренняя структура, то появляются великие творения. Из ничего создается все!
– Почти поговорка про француженку, что истинная француженка может из ничего сделать три вещи – скандал, салат и шляпку.
– Да, женщины – волшебницы: одним движением они могут превратить пустоту в шедевр, уродство в совершенство.
– До этого мне пока далеко, – ответила я. – Скорее во мне включилась любовь к комфорту.
– Тоже неплохо. Любовь к комфорту свидетельствует о любви к себе, к своему телу. Тело должно быть готово к счастью. Когда ты любишь себя, то не позволяешь себе носить плохие материалы, дешевые вещи, тесную обувь, есть плохую пищу.
– Да, а я всегда считала, что это мотовство и транжирство.
– Мотовство – это когда ты покупаешь десять платьев, а носишь одно. Роскошная женщина покупает одну дорогую вещь и носит ее, наслаждаясь. И выбирает одно блюдо, но смакует то, что ест.
– Как мы вовремя заговорили о пище – я как раз проголодалась, – заметила я.
2004
– Оказывается, я голоден как волк! – Савва ходил вокруг котелка, в котором я варила картошку с тушенкой. – Пахнет аппетитно, – продолжал Савва, беря ложку и пытаясь зачерпнуть, – надо взять пробу. – С этими словами он отправил ложку себе в рот. – О, очень вкусно!
