Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Это был Серафим Зонд, проводивший со своими сподвижниками неясный Макарцеву урок, похожий на сеанс группового гипноза.
– Дух есть Бог! – грозно, сверкая глазами, восклицал Серафим Зонд. Сидящие на земле юноши хором, как эхо, вторили:
– Дух есть Бог!
– Бог есть вождь! – Серафим Зонд, сжимая и разжимая пальцы, впрыскивал звук в ряды сидящей перед ним паствы. И та жарко и преданно откликалась:
– Бог есть вождь!
– Вождь есть воля! – Серафим Зонд, дрожа горлом, выстреливал огненными словами. И в ответ слышалось громогласное:
– Вождь есть воля!
– Воля есть власть! – Серафим Зонд, не давая стихнуть громогласному хору, вонзал в него пылающее острие. Хор жарко и яростно откликался:
– Воля есть власть!
Макарцев был заворожен этим магическим действом. От Серафима Зонда излетали яростные жгучие силы, вонзались в сидящих юнцов. Их лица бледнели, глаза расширялись, зрачки стекленели, рты круглились. Они глотали пьянящие слова вождя, выдыхали в ответ раскаленные возгласы. Вождь жадно их поглощал, впитывал, трепетал от страсти, выкликая:
– Власть есть солнце!
И в ответ гремело:
– Власть есть солнце!
Макарцев чувствовал, как вздрагивает воздух, как начинают мерцать вокруг стеклянные миражи. Голова у него кружилась. Он был готов вслед за другими вторить, слепо верить, обожать, повиноваться. И, если будет на то воля вождя, встать и идти хоть на край земли, повторяя магические заклинания:
«Солнце есть дух!» – «Дух есть Бог!»
По кругу, еще и еще, повторялись все те же речения, словно катилось огромное колесо, наматывая на себя пространство, время, людские судьбы, которые могучая воля ввергала в круговорот. Макарцев чувствовал, как его поднимает и наматывает на себя это пугающее колесо.
Серафим Зонд повел глазами, моментально оглядел Макарцева и отвернулся, о нем забыл. Обратился к одному из сидящих:
– Творец Лагунов, что есть человек и что есть народ?
Юноша в красной хламиде поднялся, поклонился и звучно, как выученное стихотворение, произнес:
– Человек есть суть! Суть есть народ! Народ есть свет! Свет есть солнце! Солнце есть вождь! – отчеканил, поклонился и сел. Принял позу лотоса, похожий на буддийского монаха.
– Творец Юсупов, что есть смерть и что есть время? – Серафим Зонд властным кивком поднял юношу в красном облачении. И тот певуче, восторженно, словно псалом, произнес:
– Время есть слово. Слово есть смерть. Смерть есть бессмертие. Бессмертие есть свет. Свет есть солнце. Солнце есть вождь! – поклонился и сел, слился с другими, похожими на буддийские скульптуры.
– Творец Михельсон, что есть истина и что есть закон?
Еще один сподвижник, расправляя красный балахон, поднялся, поклонился, без промедления ответил:
– Закон есть время. Время есть вечность. Вечность есть слово. Слово есть суть. Суть есть солнце. Солнце есть вождь.
Серафим Зонд мановением руки поднял сидящих, и они исчезли, словно их сдул ветер.
– Рад видеть вас, господин Макарцев. Извините, что заставил вас ждать, – Серафим Зонд указал в сторону дома с готическим крыльцом и витыми мавританскими колоннами, приглашая Макарцева. А у того все еще звенело в висках, ноги не повиновались, и воздух вокруг трепетал, как жидкое стекло.
Убранство дома поражало своим старинным величием. Дубовые стены, тяжеловесные балюстрады, увесистые перила, люстры из желтоватого хрусталя, готические витражи, столы и кресла из красного дерева. Казалось, этот дом перевезли сюда из средневекового немецкого города, и раньше в нем обитали масоны, или размещались купеческие гильдии, или тайно собирались ревнители экзотических культов.
Серафим Зонд провел Макарцева в библиотеку, усадил на скамью с резной спинкой, которую украшали загадочные символы, геометрические фигуры, циркули, поднявшиеся на задние лапы львы и остроклювые птицы. Принесли вино и восточные сладости. В стеклянных шкафах стояли книги. Среди коричневых кожаных корешков и свернутых в рулоны манускриптов виднелись книги в суперобложках. На одной значилось: «Лев Троцкий», на другой: «Тензорный анализ», на третьей: «Парапсихология и политика».
– Чем обязан, Игорь Степанович? – Серафим Зонд налил вино в бокал Макарцева. И тот, сделав глоток, произнес:
– Я решил побеспокоить вас, Серафим Ильич, помня наши добрые отношения, которым уже десяток лет. Ваши познания в политологии, ваши оригинальные подходы, позволяющие вам увидеть то, что ускользает от взгляда других, ваш дар провидения, делающий вас прорицателем. Все это побудило меня приехать к вам.
– Вы мне льстите, генерал.
– Ничуть. Это вы за два года до Болотной площади предсказали «оранжевую революцию» в России, бунт среднего, так называемого «креативного» класса. Бунт, который наш Президент расценил как «предательство класса».
– Жаль, что Президент проявил мягкость и не уничтожил класс предателей.
– И это вы, Серафим Ильич, за год до киевского майдана предсказали присоединение Крыма и войну на Донбассе.
– Я не предсказатель, не звездочет. Надо видеть пропасти, в которые валится общество, и тогда вам приоткроется будущее. Хотя, вы правы, знания иногда приходят во сне.
– Вот мне и приснилось, Серафим Ильич, что я должен повидаться с вами, – усмехнулся Макарцев. Но в ответ не последовало улыбки, и только узкие губы Серафима Зонда дрогнули и сложились в таинственный знак, один из тех, что покрывали скамью резным узором.
Этот знак был истолкован Макарцевым как предложение перейти к сути дела. «Суть есть власть. Власть есть народ. Народ есть солнце. Солнце есть вождь», – пронеслось в голове Макарцева, но он запретил себе вспоминать гипнотические заклинания.
– В обществе разлита тревога, Серафим Ильич. Что для одних бессознательное чувство, чувство собаки накануне землетрясения, то для вас, Серафим Ильич, – осмысленная картина трагедии. Как вы видите сложившуюся в России обстановку?
– Я вижу, как крошится замковый камень российской государственности. Президент есть замковый камень, на котором держится свод государства. Вокруг замкового камня возникают трещины, свод начинает ходить ходуном, и если камень упадет из гнезда, рухнет весь свод. Таков закон.
«Закон есть власть. Власть есть народ. Народ есть дух. Дух есть солнце. Солнце есть вождь», – начинало звучать в голове Макарцева. Он находился во власти черных мерцающих глаз, от которых останавливалось сердце.
– Но что грозит Президенту? – Макарцев стремился исподволь вовлечь Серафима Зонда в свой потаенный замысел и увидеть, как при слове «колибри» дрогнут его губы и обнаружится его причастность к заговору. – Кто снова хочет предать Президента?
– Богатый класс ненавидит Президента за Крым, после которого рухнули отношения с Западом, стали разоряться банки и корпорации. Бедный класс ненавидит Президента за нищету и бесправие и готовится к бунту. Богатый класс заплатит бедному классу деньги, и тот на эти деньги начнет революцию. В этой революции будет сметено государство Российское.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
