– Нет. Я отправляюсь с вами.
– Это славно, клянусь пальцами Урда, – на бородатой физиономии Рацибужа возникла ухмылка. – Хотя я еще вчера понял, что так оно и будет, – он повернулся к помощнику. – Эй, Цайнеке, место на десятой телеге готово?
– Усе исполнили, – отозвался тот, подмигивая Халльварду.
– Но зачем мне место? Я поеду верхом, – сказал тот, отгоняя вновь накатившее желание взяться за меч.
– Все время? – спросил Рацибуж. – Ты уверен?
– Да… нет… не знаю… – наемник поморщился.
– И я не знаю, понятное дело, – купец кивнул. – Так что привяжи заводных лошадей к десятой телеге, а если чего случится, – он усмехнулся, но совершенно беззлобно, – то и сам на ней поедешь. Насчет денег пока не заикайся, рассчитаемся, когда до места доберемся, понял?
Халльвард спорить не стал, только кивнул.
Возницей на десятой телеге оказался низкорослый даже по сравнению с сородичами гном по кличке Пегас. Встретил он человека радушно, предложил выпить пива, а когда тот отказался, не обиделся, и отхлебнул из объемистого бурдюка сам.
Но стояло рядом появиться Цайнеке, как булькнувший мешок бесследно исчез среди поклажи.
– Уже пил? – подозрительно осведомился купеческий помощник.
– Не, ну как можно? – забормотал Пегас, невинно моргая и прижимая ручищи к груди.
– Знаю я тебя, – Цайнеке погрозил кулаком, и пошел дальше.
– И я себя знаю, – низкорослый возница осклабился. – Люблю я пиво, страсть как, а когда выпью много, то летать порой начинаю, один раз даже с крепостной стены спорхнул, в другой, помню, с крыши трактира. За то Пегасом и прозвали, сам понимаешь.
От головной телеги донесся голос трубы, и караван потихоньку двинулся.
Первым через ворота проехал Рацибуж, бросил стражникам несколько полугульденов. За ним последовало с полдюжины конных гномов в кольчугах и шлемах, с боевыми топорами и даже арбалетами.
Дальше потянулись телеги.
Халльварду, единственному человеку среди бородатых нелюдей, достался от караульных удивленный взгляд, но он не обратил на него внимания. Когда они выехали за пределы города, оглянулся, чтобы оценить, сколько воинов прихватил с собой купец.
Десятка полтора… да еще каждый из возниц может взять в руки топор, а на телегах их почти всегда по двое. Всего получается чуть ли не полсотни… да, нападать на такой обоз дело рискованное.
Гномы всем известны как упорные и умелые бойцы.
Дорога шла прямо на восток, справа то появлялся, то исчезал Эйдел, в его воде отражался противоположный берег. Пегас рассказывал истории о своих пивных похождениях, и Халльварду ничего не оставалось, как слушать.
А сам он все пытался понять, что же мешает ему чувствовать себя спокойно и уверенно, как всегда.
Что-то смущало и тревожило наемника, и не то чутье на опасность, что говорило о возможном нападении. Нет, это было что-то другое, знакомое, но хорошо забытое чуть ли не с тех времен, когда он был мальчишкой.
Догадаться не удалось, и Халльвард перестал об этом думать.
Посреди дня остановились на берегу Эйдела, чтобы напоить лошадей и самим перекусить. Затем отправились дальше, и дорога свернула прочь от реки, текущей с востока, из эльфийских чащоб.
Поля и деревни, вырубки и сады остались позади, лес подступил к самому тракту. Еще немного, и начнутся земли, ставшие пустынными во время последней попытки Тегары покорить Сивар.
«Стальные Лисы» тогда сражались на стороне вольного города, и Халльвард был в их рядах.
Колдовская хворь ни разу не напомнила о себе, и он даже начал думать, что может быть обойдется, напасть рассосется сама. Ближе к вечеру наемник пересел на сменную лошадь, и накинул поверх дублета кольчугу.
Пронзительный скрежещущий крик донесся из чащи в тот момент, когда караван спустился в низину.
– Чего это? – спросил Пегас.
– Горгулья, – ответил Халльвард. – Опасная тварь.
В кронах деревьев справа от тракта затрещало, и в небесах появился огромный крылатый силуэт. Хлопнула тетива арбалета, стрела ушла мимо, ну а гнома, что ее выпустил, отдачей едва не вышибло из седла.
Халльвард притормозил, и, оказавшись рядом с заводной лошадью, выхватил из седельной сумы боевой молот.
– К оружию! – прокричал Рацибуж, и воины-гномы начали спешиваться.
Горгулья, похожая на собаку с крыльями, закричала, и тяжело пошла вниз. Обрушилась на спину лошади, впряженной в одну из телег, и позвоночник той хрустнул, не выдержав тяжести.
Возчик махнул топором, но тяжелое лезвие отскочило от тонкого крыла, и на металле осталась зазубрина. Второй гном подскочил, чтобы попасть наверняка, но горгулья ударила первой, пустила в ход когтистую лапу.
Ругающийся бородач улетел на обочину, с треском исчез в ветвях.
Тварь зашипела, и принялась рвать труп лошади, с чавканьем пожирая куски мяса. Две арбалетные стрелы попали в цель, но одна отлетела от покатого лба, а вторая едва воткнулась.
Халльвард пришпорил лошадь, на миг пожалел, что под ним не боевой конь, и нет времени пересаживаться. Понеслись мимо телеги, а затем горгулья оказалась совсем рядом, подняла башку от окровавленной туши.
– Чтоб тебе лопнуть! – завопил тот возчик, что напал на горгулью первым, и взмахнул топором.
Тварь отвлеклась на него, и Халльвард воспользовался этим, ударил, целясь по уродливой морде. Рукоять молота едва не вывернуло из ладони, но попал хорошо, выбил несколько зубов и выщербил нижнюю челюсть.
Горгулья зашипела снова, глаза ее вспыхнули синим.
Орал что-то воинственное Рацибуж, ворочался, силясь встать, сбитый с ног гном. Возчики соседних телег успокаивали сбесившихся лошадей, охранники спешили к месту схватки, но они пока были далеко.
Оставалось сражаться вдвоем.
Возчик ударил, и на этот раз знаменитая гномья сталь разрубила каменную плоть, и крыло повисло порванной тряпкой. Халльвард шарахнул по потянувшейся к нему лапе, и молот, столкнувшись с острейшими когтями, высек искры.
Заставил лошадь попятиться, и тут же атаковал снова, поскольку тварь отвернулась.
– Божья срань! – заорал он, и обрушил оружие на открывшееся плечо.
На этот раз закрыться от контратаки не успел, и получил в бок так, что захрустели ребра, а дыхание сперло. Не удержал поводья и вылетел из седла, перед глазами мелькнули, поменявшись местами, небо и земля.
Халльвард перекатился, чтобы смягчить падение, и вскочил на ноги.
Молот держал в руке, бок болел, но терпимо, даже ребра, похоже, не были сломаны.
– Рази гниду! – завопил пробегавший мимо Пегас, размахивая топором.
