«Взвейтесь кострами, синие ночи,Мы пионеры, дети рабочих»,
– лилась по улице Герцена веселая песня, написанная на стихи пролетарского поэта Жарова еще в 1922 году С напевом вперемешку с напевом ее и звучанием барабаном звука обращался к ребятам рабочий металлургического завода Михаил Иванович Горожанкин, гордясь за ребят, говорил.
– Вырастает верная смена продолжателей дела Великого Ленина. Родной мой человек! – влюбился в паренька Михаил Иванович. Ему так хотелось вернуться в детство, но не в то старорежимное, темное, а расти при Советской власти с именем Володи Ульянова.
– А я еще пьесу буду ставить, «Бедняк и белофинский бандит», сам все сделаю, никому не доверю. Они мне не верят, я им не верю, а пьесу поставлю, буду руководителям кружка, стану известным человеком, окончу школу, поступлю в театральный институт в Ленинграде. Весь кассовый сбор пойдет в пользу детей, голодающих в Поволжьи. – делился своими далеко идущими планами на будущее юный пионер Слава Махрицкий, когда юные пионеры всем школьным отрядам пришли красить одноэтажный губернаторский домик русского поэта Державина. Ваня Надкин, Егор Меркушев, Петька Пантюхин, Коля Савельев, Игорь Сысоев, пришли на улицу Маринку, и, переодевшись в рабочую одежду, принялись за работу. Слава Махрицкий говорил, замечтавшись, работал одновременно. Слава красил дом, ставил банку с краской на землю. Но банка опрокинулась.
Когда Слава пытался поднять банку, у пионера Саши Трусова упало на краску стекло из рук, обрызгав юного пионера Славика.
– Уронил банку с краской Махритский, я не ронял, – оправдывался перед школьной вожатой провинившийся Трусов. Слава сильно покраснел.
– Ты зачем врешь, не хорошо сделал, плохо – надо признаться!
– Когда признаешься, тебя сразу простят, – говорила Шура Балакерева, толстая цветущая девушка, предъявила Славе Махрицкому претензии в случайной порче имущества. Слава стоял и молчал. Выглядя бедным родственником, он подумывал признаться в том, что не совершал. В противном случае могут обвинить в преднамеренной порче имущества. «Мои одноклассники и учителя. Страшно подумать, если о происшествии узнают наши старшие товарищи, участники штурма Зимнего, герои революции и Гражданской войны Василий Валерьянович Криженовский и Владимир Ильич Субботин. Как после сказанного я буду смотреть им в глаза? Поэтому лучше сознаться, взять чужую ошибку на себя». – Принял окончательное решение пионер Махричкий.
Вдохнув в себя поглубже воздуха, Слава стал сознаваться.
– Виноват, Александра Ниловна, больше не буду, из рук краска выпала, не удержал.
– Плохо, Славик, плохо, отправляйся домой. Жду тебя завтра вместе с родителями в школе. Будем разбирать твое поведение на родительском собрании, – строго сообщила мальчику старшая пионервожатая.
– Извините, пожалуйста, меня еще раз, завтра я в школу приду с родителями, честное пионерское, – говорил Слава.
Ему в ответ Александра Ниловна говорила:
– Не надо извиняться, Махрицкий, надо не совершать непристойные поступки, порочащие честь юного ленинца. Давай домой, за родителями, чтоб сегодня через час отец или мать в школе были! Лучше прямо сейчас, не медли, ты тут рядом, в десяти минутах ходьбы от школы, живешь! Обманешь, не придешь, я тебя в психическую школу срочно отправлю для умственно недоразвитых, «уо» сокращено, – не унималась вожатая, говорила Славе оскорбительные слова. Мальчик заплакал.
