«Мы тебя непременно спасём», – самонадеянно заверила Любава. «Кажется, дождик кончился, – вовремя заметила Наташа. – Пора в путь-дорогу». «Чуток обождите, – приказала Её Всезнайство. – Где там мои сестрёнки? Марья, Марина, Наталья, Катерина, – покажитесь скорей». На призыв старой змеи откликнулись симпатичные пожилые змейки. «Вижу троих, – насчитала Шкурупея. – А где же Наталья?» «Наталья сторожит Волкодлака, – бойко доложила Марина. – Он рвётся с цепи из последних сил». «Беда с этим оборотнем, – нахмурилась Её Всезнайство. – Повадился устраивать затмения: то луну проглотит, то солнце. Перун лишил его силушки – всё равно никак не уймётся. Хотела травануть оборотня – оказалось, что никак нельзя: станет мертвецом-упырём». «У-гу», – сидя на цепи, громко подтвердил Волкодлак. «Глаз с него не спускай! – наказала Наталье Шкурупея. – А я пока займусь девчонками – направлю их на путь Прави». «Мы готовы», – поручилась за двоих старшая сестра. «Молодцы, девоньки, – с душой похвалила рептилия. – А ну-ка, Марья да Катерина, одарите их священной водой». Не смея ослушаться начальственной змеи, расторопные помощницы, интенсивно двигая половинками нижней челюсти, извлекли из руна по сосуду и, переливаясь на солнце разноцветными чешуйками, торопливо поползли к источнику. Наполнили сосуды чудотворной жидкостью и, умело извиваясь гибким телом, не расплескав ни единой капли, донесли до зачарованных девиц на конце раздвоенного языка. «Берите-не отказывайтесь, – подбодрила девочек Её Всезнайство. – Вы – маленькие, а дуб – большой. С такими возможностями высоко не влезешь – разве что на первый ярус. Как почувствуете усталость, отпейте священной воды – но не больше глоточка. Смотрите не увлекайтесь; а то подниметесь выше девятого неба – ищи вас, свищи на всю Вселенную».
С этими словами Шкурупея, ловко управляя мощным хвостом, подсадила девочек на мокрецкий дуб, да так успешно, что они сразу попали на златую цепь – возле потрясённого Дювэ. «Здравствуй», – от неожиданности поздоровалась Любава. «Здравствуй», – по-человечески ответила турецкая ангора. «Ты почему дома не разговаривал?» – озадаченная Наташа разинула рот – и чуть не свалилась с златой цепи. «Дома я не умел, – признался Дювэ, – а здесь меня Шкурупея научила. Она – самая умная змея на всём белом свете». «Тебе здесь нравится?» – поинтересовалась Любава. «Не очень, – тихонько ответил кот. – Днём и ночью приходится говорить сказки и заводить песни». «А почему так тихо?» – подражая коту, Наташа тоже убавила голос. «Боюсь Громовержца», – Дювэ затрепетал, как громом поражённый. «А ты хочешь вернуться домой?» – нарочито громко спросила Любава, всем своим видом демонстрируя, что нисколечко никого не боится. «Конечно, – всхлипнул котик. – Я так соскучился по Африке… и по всем остальным тоже. Но Перун меня не отпускает». «А как здоровье Кота Учёного?» – не только из вежливости спросила Наташа. «Он уже давно вылечился и мечтает вернуться на златую цепь!» – в сердцах воскликнул Дювэ, пренебрегая предосторожностью. «Мы прилетели, чтобы тебя спасти!» – провозгласила Любава. «Я ощущаю вялость, сонливость и упадок сил, – пожаловалась Наташа. – Наверное, от переживаний». «У нас есть активированная вода, – напомнила старшая сестра. – Давай сделаем по глоточку». «Держись!» – успела крикнуть младшая сестра – не то коту, не то Любаве, прежде чем взлетела высоко вверх.
Когда у девочек восстановилось дыхание, они внимательно осмотрелись вокруг и пришли к выводу, что угодили в круговорот. Около них кругами разбегались кошки, собаки и мыши. Приглядевшись, сёстры обнаружили в этом беспрерывном движении определённую закономерность, а именно: собаки бегали за кошками, кошки – за мышками, а мышки убегали ото всех. Бег сопровождался душераздирающим гавканьем, мяуканьем и писком. Каждый пытался заглушить остальных – и от этого гвалт становился всё более невыносимым. «Содом и Гоморра», – заткнула уши Любава. А сердобольная Наташа подбежала к злющей овчарке и буквально вырвала из её чёрной пасти лилового британца. Котик прижался к девочке короткой велюровой шёрсткой и благодарно взглянул ярко оранжевыми глазками. «Что у вас происходит?» – на ушко спросила Наташа, наматывая на палец толстый, недлинный кошачий хвост. «Мы гоняемся за мышами, а собаки гоняются за нами», – промурлыкал спасённый котик. «А зачем?» – открыла уши Любава. «Это давняя история, – поведал британец. – Когда-то собаки, коты и мыши жили в дружбе. А у собак были дворянские бумаги. Обратились они к котам с просьбой припрятать бумаги под стрехой. А коты, в свой черёд, отдали их мышам на хранение. Мышки же, вместо того чтобы сберечь бумаги под полом, попробовали их на зубик. Пробовали-пробовали да все съели. Видят собаки, что их никто не уважает, – и отправились к котам за документами. Коты полезли в подпол к мышам – а от бумаг даже клочка не осталось. Возненавидели собаки – кошек, кошки – мышек, с тех пор и гоняемся друг за дружкой». «Вот бедолаги», – посочувствовала Любава. Британец повернул к ней короткую шейку… и приметил серую мышку, юркнувшую в еле заметную норку. Потеряв самообладание, кот оттолкнулся от Наташи задними лапами, а передние вытянул по направлению к норе. Пока британец, не помня себя от злости, разыскивал мышку, сёстры обновляли силы с помощью магической воды.
Хлебнув необыкновенной влаги, они по мановению волшебной руки… окунулись в Пчелиный Рой. Приведя в движение усики и учуяв человеческий запах, Рой угрожающе забучал. «Давайте их зажалим!» – воинственно прожужжала самая молодая пчёлка, красноречиво пошевелив кончиком золотистого брюшка. Рой согласно сплотился против онемевших девочек. «Не убивайте – они ни в чём не виноваты! Это добрые люди: я их осязала своими усиками», – одна из роевых пчёл выступила в защиту одеревенелых сестёр. «Ладно, девица-пчелица, – прозвучало властное гудение. – Ты их защищаешь – ты их и проводишь к Свиридине. Не будем терять дорогое время на перепуганных девчонок. Смотри у меня: отведёшь – и сразу назад – в Рой». Девица-пчелица задорно зажужжала – и скрепила передние и задние крылья. Только сейчас сёстры осознали всю степень угрозы, которая их миновала. Они размяли застывшие ноги – и ринулись за стремительной пчёлкой. Приведя красных девиц к матке, девица-пчелица тут же развернулась – и полетела на поиски Роя. «Вы как здесь оказались?» – удивлённо спросила Свиридина, отмахиваясь от назойливых пчёл, которые неустанно чистили её крупное тело. «Мы прибыли издалека, чтобы вернуть домой Дювэ, – от волнения разоткровенничалась Любава. – По дороге на нас напал Пчелиный Рой и хотел зажалить до смерти». «Вот оно что-о-о, – понимающе протянула матка. – Напрасно испугались, красны девицы. – Мы ведь жалим только грешников. А вы, по всему видать, очень хорошие люди, коли отважились на такое опасное путешествие ради любимого котика. Наши гнёзда находятся в середине Мирового древа, а значит – в середине вашего пути. А на пчёл вы зла не держите: мы невзлюбили людей от горького горя. Они занесли сюда пестициды и синдром разрушения колоний. На то я и Божья мудрость, чтобы различать добро и зло. Располагайтесь поудобней на пеньках, вкусите медвяных яств да запейте пчелиным молочком». Раздираемые волчьим голодом, девочки набросились на еду, как волк на овцу. Увлёкшись деликатесами, сёстры не сразу заметили хорошенькую робкую пчёлочку, тщетно пытавшуюся привлечь внимание матки. Наконец, одна из рабочих пчёл нагнулась к ножкам Свиридины и отчётливо прогудела: свадьба, свадьба. После чего матка взглянула на пчёлочку – сначала двумя сложными глазками, затем – тремя простыми, пошевеливая хоботком. Боязливая пчёлка осмелела – и приблизилась к Божьей мудрости на почтительное расстояние. «Ну, и когда состоится твоя свадьба со шмелём?» – неодобрительно спросила Свиридина. Пчёлочка опять оробела и тяжело задышала всеми дыхальцами. «Я отложила её на осень, – чуть слышно прожужжала невеста, – когда шмель совсем отощает». Тем не менее её слова хорошо расслышали все присутствующие пчёлы: и рабочие, и кукушиные, и нежалящие, и трутни, и, конечно, сама матка, разразившаяся довольным гудением. Отжужжав, она повернула к пчёлам-кукушкам глазастое темечко и сурово произнесла: «А вы чего веселитесь? С вами будет особый разговор. Когда прекратите подкладывать яйца в чужие гнёзда? отбирать и воровать пищу у моих детей?» Издавая высокие звуки, клептоманки попытались оправдаться тем, что им не хватает приспособлений для сбора пыльцы, но, натолкнувшись на стену молчания, предпочли убраться восвояси. Облизав пальчики, девочки залюбовались своеобразным танцем в исполнении стройной пчёлки. «Какая умница, – похвалила её Свиридина. – Как тебе удалось найти столько пыльцы и нектара? Завтра закатим пир горой».
