Когда мне было одиннадцать, мы гостили на ферме у моего дяди, и Ли-Энн поспорила, что я не смогу тронуть электрическую изгородь. Как ни глупо, я пошла на поводу у старшей сестры. Удар тока сбил меня с ног, и потом рука немела еще час.
И тут, в столовой, случилось нечто похожее. Сквозь меня хлынула сила, каждый нерв загудел. Кольца Сэйлор словно раскалились, и, по-моему, даже запахло горелым. Перед глазами вновь замелькали картины, как тогда, позади церкви с Дэвидом и Райаном. Только сейчас я ничего не поняла. Девушки в белых платьях, красная лужа на паркете. Осколки стекла… нет, льда… летают в воздухе. Сквозь гул силы, связавшей меня со Старками, я слышу крики. Столько криков…
Видения внезапно пропали. Мои руки оказались свободны. Я тяжело, с присвистом дышала.
– Что… – начала я, однако Сэйлор уже сорвалась с места, да так быстро, что ее стул врезался в стену и прочертил темную линию.
– Дэвид! – крикнула она.
Я обернулась и увидела, как он корчится на полу, держась за голову. Свет отражался у него в очках… нет, не свет – у него полностью побелели глаза.
– Ночь лебедей… Сила возродилась, грядет новая эра, но один падет. Один отдаст все… В ночь лебедей…
– Ш-ш-ш… – Сэйлор мягко убрала волосы с его лица.
У меня запылали щеки, волоски на руках встали дыбом. Веки Дэвида затрепетали и сомкнулись. Он вздохнул и обмяк на ковре.
Сэйлор Старк – красивейшая женщина из тех, кого я знаю. Но теперь она выглядела старой и почти… изможденной. Ее глаза, того же приятного голубого цвета, что и у Дэвида, смотрели на меня холодно и жестко и были полны чего-то неизвестного.
– Так ты наш новый паладин, – произнесла она, и, несмотря на весь ужас происходящего, меня накрыло волной ошеломляющего облегчения. Даже дыхание перехватило. Я так ждала своего профессора Икс – а им оказалась Сэйлор Старк. У нас все будет просто прекрасно.
– Ну, – Сэйлор поднялась на ноги, – у нас все просто пипец.
Глава 15
Дэвид зашевелился.
– Что произошло? – произнес он, пытаясь сесть. – У меня был приступ? Поэтому ты сказала то, что я услышал? Мне не показалось? – спросил он Сэйлор.
– Вы знаете! – Я не обратила внимания на Дэвида. – Вы знаете, кто я!
Сэйлор молча отправилась на кухню. Лед стукнул о стакан, хлопнули дверцы шкафчика. Дэвид по-прежнему сидел, подтянув колени к груди.
– Тебе лучше? – Я опустилась на пол. Жесткий ковер оцарапал кожу.
– Нет, – ответил Дэвид. – Голова сейчас на части треснет.
Я придвинулась к нему еще немного ближе. Он выглядел таким несчастным, что захотелось убрать ему с лица волосы, как сделала Сэйлор. Но я только сжала в кулаке ткань юбки.
– Да уж, все серьезно. Зато твоя тетя знает, что творится! Круто же? Она нам объяснит.
Дэвид поднял голову. Зрачки у него так расширились, что глаза стали почти черными.
– Вообще-то, босс, – отрывисто бросил он, – если тут еще и тетушка замешана, то все куда страннее.
Сэйлор вернулась с темно-янтарным напитком, села за стол, опустошила стакан и уставилась на нас. Потом встала и налила еще. Опрокинув вторую порцию, она наконец заговорила:
– Я тебе не тетя, Дэвид.
Дэвид замер. Стало так тихо, что из коридора донеслось тиканье старинных часов. Сэйлор повернулась ко мне:
– Значит, все-таки ты. Кристофер погиб. Я… почувствовала. А вы с Дэвидом вчера выглядели такими перепуганными, и я задумалась, что, может…
Она со вздохом отставила стакан. Я сверлила взглядом идеально накрытый стол, ровные ряды серебряных приборов, свернутые салфетки и боролась с желанием истерически захихикать. Или зарыдать. Я зажмурилась и попыталась сосредоточиться.
– Кристофер?
– Мистер Холл, – пробормотал Дэвид. – Так его звали.
Я открыла глаза. Дэвид сидел, обхватив руками колени, и смотрел в пол. Сэйлор откинула голову назад, и свет люстры падал на ее сережки. По блестящей поверхности стола рассыпались кусочки радуги.
– Как он умер?
Я живо пересказала события того вечера. Когда рассказ подошел к концу, из-под сомкнутых век Сэйлор скатилась одинокая слеза.
– Моя вина, – прошептала Сэйлор. – Знала же, что надо усилить защиту, ведь они подобрались ближе, но не придумала как. И надеялась… – Она посмотрела на Дэвида. – Надеялась… – повторила она и встала.
Я почти ждала, что она снова себе нальет. Но она подошла к окну и сцепила руки за спиной.
– Полагаю, вам интересно узнать все сначала.
Бледный Дэвид поднялся на ноги.
– Полагаете? Если вы мне не тетя, то кто вы вообще такая? Почему я с вами живу?
– Технически… – глубоко вздохнула Сэйлор. – Я тебя похитила.
Дэвид аж подпрыгнул. Ужасно печальное зрелище – как он пытается подобрать хоть какие-то слова.
– А родители?
– Мертвы, – прямо ответила Сэйлор. – Их убили те же люди, что преследуют тебя. – Она уронила голову и потерла кончик носа. – Столько надо рассказать, а я даже не знаю, с чего начать. Кристофер смог бы, он… Неважно. Суть в чем: ты оракул.
– Исключено, – произнесла я. – Везде пишут, что оракулы – только девушки.
Сэйлор резко повернула ко мне голову:
– Уже начала разбираться?
– Н-немного. – Я поднялась с колен. – Доктор Дюпон сказал слово «паладин», от него я и отталкивалась. А Дэвид как-то упомянул свои… свои сны, и мы начали прикидывать, что к чему.
Сэйлор посмотрела на меня с гордостью и признанием. Как на репетиции Котильона.
– Умница, – тихо сказала она. – Может, ты все же справишься лучше, чем я думала.
Она снова вздохнула, вернулась за стол и сложила на нем руки.
– В книгах ошибаются. Оракул может быть и мужчиной, хотя помимо тебя, Дэвид, существовал только один. В восьмом веке. Его звали Аларик, и…
Дэвид стиснул зубы и схватился за спинку стула.
– Сдался мне урок истории, – процедил он. – Вы говорите, что мои родители мертвы, а я оракул. Восьмой век мне сейчас до задницы.
– Дэвид! – Я потянула его за пиджак.
– Ничего. – Сэйлор не сводила с Дэвида глаз. – Ты расстроен и имеешь на это полное право. Даже больше, чем расстроен, конечно. Однако времени мало, и принимая во внимание… – ее взгляд метнулся ко мне, – непредвиденные сложности, выслушай меня. Пойми. Не надо прощать меня прямо сейчас, но прошу, выслушай.
Дэвид молчал. Он подрагивал от злости и переполнявшей его силы. Но сел. Сэйлор моргнула и продолжила:
– К несчастью, Аларик был значительно слабее, чем его предшественницы. Он видел будущее мутно, нечетко. Скорее то, что может произойти, а не точно произойдет.
