В помещении оказалось душновато. Народу по сравнению с моим первым посещением этого злачного места было побольше. За стойкой бара деловито суетился Мишаня, обслуживая клиентов. Среди них я углядела Романа. Он гордо восседал на высоком стуле, закинув ногу на ногу, и... флиртовал с весьма щупленьким дядькой. Дядька маслеными глазками смотрел на Ромку и что-то лепетал, поглаживая его по колену. По-моему, Алексееву это не было противно! Во всяком случае, ногу он не убирал.
Я гордо прошагала к стойке, стараясь не замечать Ромашку, который посылал мне совершенно непонятные знаки. Весь мой организм протестовал против заигрываний Алексеева со щупленьким дядькой. Мишаня меня узнал: строил уморительные рожи, косил изо всех сил глазами и сгоряча замешал мне такой коктейль, что первый же глоток заставил меня подпрыгнуть на месте. Железная выдержка не изменила мне и на этот раз — все уловки моих мужчин я гордо проигнорировала. Глотнув еще коктейля, внимательно оглядела окрестности.
Обстановка радовала взор: голубые особи мирно обхаживали друг друга, Ромкин ухажер, собираясь куда-то отчаливать, уговаривал мою Мальвину последовать за ним, а охранники мэра — ура! — уютно расположились в зале, по всему видать, надолго. Значит, мне не придется их нейтрализовывать. Роман, наконец, спровадил назойливого дядечку и, насупив подведенные брови, подсел ко мне. Но в этот момент Мишка подал условный сигнал, и Ромка стартанул с места в карьер. Едва он повернул за угол знакомого мне коридора, я рявкнула ничего не соображавшему Мишке:
— Ключ!
Бармен моментально извлек из кармана ключ от раздевалки персонала, и я, развивая сумасшедшую скорость, ринулась туда. Только бы стакан был на месте! Влетев в раздевалку, я перевела дух и засуетилась в поисках стакана. Вот он! Заняв позицию номер два (первая, если вы помните, на четвереньках), я приготовилась слушать.
За стеной шел мирный разговор двух старых друзей, и ни слова об оружии, деньгах или еще о чем-то, заслуживающем моего внимания.
«Неужели ошиблась?!» — огорошила мысль.
Додумать ее я не успела: дверь в соседнюю комнату с треском распахнулась, и я услышала знакомый голос:
— Вот ты где, блин, козел! А я тебя по всему городу ищу! Люди добрые, — заголосил Ромка (а это был именно он), — я этого изувера ублажаю изо всех сил, а он, педрила, по клубам шастает! Мальчиков молодых ему подавай! Чем же я хуже?! Ах ты, паразит!
Алексеев с блеском играл свою роль! Тут я услышала грохот повалившегося тела. За стеной раздался голос Муллы:
— Да эта шлюшка совсем пьяна! Ты его знаешь, Кит?
— Первый раз вижу, — возмущенно ответил мэр.
— Куда только смотрят твои охранники? — проворчал хозяин и, видимо, нажал кнопку селектора. — Коля, зайди ко мне!
Через минуту появился неведомый Коля.
— Выведи эту дуру отсюда, — приказал Мулла, — и поставь ребяток у моих дверей.
Возня, раздавшаяся в соседней комнате, говорила о том, что Коля приступил к исполнению приказа. Ромашка «пришел в себя» и принялся жаловаться:
— Нет, ты подумай, дружок, я отдала этой скотине свои лучшие годы, а он, гад, на старости лет решил меня бросить! Да как только у него... повернулся, а? Да я ж ему...
Далее Ромашка произнес такие слова, что повторить их порядочная девушка не смогла бы и под страхом смертной казни.
«Во дает!» — восхитилась я.
Между тем события развивались по совершенно незапланированному сценарию.
Мою Мальвинку увели, магнитофон, стало быть, на месте, и никто ничего не заподозрил. Теперь мне следовало оказаться в машине и дожидаться отважного Алексеева. Но меня там не было! Живо представила себе, как выражается отважный помощник, не обнаружив меня в машине. Глухой стон сорвался с губ!
«Господи, — взмолилась я, — пусть лучше Хомяк меня найдет! Он меня сразу прикончит, а Ромашка припомнит все: и голые ноги, и тесный лифчик, и случайный удар туда... в общем, туда. Нет, не спастись мне от гнева Ромкиного!»
Рассуждая таким образом, я дрожащей рукой вставляла ключ в замочную скважину. И в этот момент услышала гулкие шаги в коридоре.
«Боже, извини, дорогой, я ошиблась. Лучше моего Ромашки нет никого! Согласна ответить за все свои проступки перед этим святым человеком».
В который раз убеждаюсь в беспомощности высших сил! Я заметалась по подсобному помещению в поисках выхода. Совершая беспорядочные телодвижения, наткнулась на приоткрытую дверцу шкафа. Внутри преспокойно висел костюм уборщицы.
«С меня свечка!» Я мгновенно переоделась, повязала платок на голову и, мысленно перекрестившись, распахнула дверь.
Возле соседней двери, точно два монумента, застыли дюжие молодцы. Шаркающей походкой я прошла в опасной близости от изваяний.
— Анчихристы! — невольно подражая Степановне, задребезжала я. — Ишшо не ушли, а ужо тувалет изгадили! Убирайся тута за гомиками. У-у, сатана вас забери!
Громыхая огромным ведром и продолжая бормотать себе под нос страшные ругательства, я добралась до поворота. Едва оказавшись в зале, я подскочила к барной стойке. Мишка не обратил на меня ровно никакого внимания: слишком уж был занят обслуживанием очередного «анчихриста». Все так же бормоча себе под нос проклятия, я протянула парню ключ от раздевалки.
— Возьми, милок, а я пойду, крылечко приберу! Опять затоптали, силов моих нету на энтих бесов!
Мишка застыл с раскрытым ртом. Уж он-то узнал голос своей начальницы!
Сигналя ему глазами, я потащилась к выходу, громыхая ведром. Охранник у входа проворчал:
— Что ж ты, бабка, в самый разгар выползла? Могла бы и подождать, пока все разойдутся! Будешь теперь клиентов распугивать своим ведром!
— Да ты што, мил человек! — опять проскрипела я. — Надоть возля темного хода порядок навести. Хозяин велел прибраться.
— Ну, топай, топай, раз велел, — охранник слегка подтолкнул тетку к выходу.
Получив ускорение, я моментально домчалась до машины. Вокруг нее, потряхивая съехавшим на бок бюстом, суетился Ромка, призывая самые страшные кары на мою несчастную голову. С огромным трудом, честно говоря, преодолела я соблазн дослушать все до конца. Хотелось бы законспектировать то, что я услышала в собственный адрес!
— Привет, Мальвина! — я вежливый человек, поэтому поздоровалась и растянула рот в ослепительной улыбке. Как она гармонировала с костюмом уборщицы и огромным ведром!
Алексеев несколько секунд обалдело молчал, а потом рявкнул голосом, каким, наверное, Зевс кричал на подчиненных богов:
— В машину!
Мышкой скользнула я в салон и притворилась, что меня здесь вообще нет. Всю дорогу Ромка молчал. Изредка до меня долетал его утробный рык. Голодный лев по сравнению с разъяренным Ромашкой просто котенок. Представив, что меня ждет по прибытии, я обреченно вздохнула.
