— Ну я бы не сказал, что она мне противна…
— Валяй, не стесняйся, — подначила она. — Скажи, что моя идея — дрянь. Это не заденет меня. Честно.
— Ладно. Мне она не нравится, — вздохнув, сказал он.
— Ничего не поделаешь. Контракт уже заключен.
— Какой контракт? — Он сдвинул на затылок шляпу.
— Действуя как твой официальный представитель, я подписала договор. — Она скрестила на груди руки. Хорошо, что этот разговор у них происходит с глазу на глаз — Прайс и его жена взяли Джейси на короткую верховую прогулку по своему участку. — Конечно, на самых выгодных условиях. Как и полагается менеджеру, я блюду твои интересы, оберегая тебя от возможных ошибок и неправильных решений.
— Другими словами, я поймал тебя. — Он тоже скрестил на груди руки.
— Что ты имеешь в виду? — Она с самым невинным видом посмотрела на него.
— Как будто не знаешь? — усмехнулся он. — Думаешь, я не понял, что твои маленькие хитрости с поездкой сюда, на гребень каньона, имели определенную цель?
— Так как, будем считать, что она достигнута?
— Ни в коем случае. — (Ну разумеется! Неужели она надеялась, что ей удастся вразумить этого упрямца, твердолобого как бык?) — Это тот случай, дорогая, когда амбар заперли после того, как мул уже ушел.
— И кто же в нашем случае мул? — Она вскинула брови.
— Я, конечно.
— Коб, не знаю, что и сказать…
— Я был не прав, когда принимал решения за нас обоих. Я обязан тебе, Алиса, ты многому меня научила за последние несколько недель. И я понял, что обманывал тебя, обманывал нас обоих.
Он в самом деле так думает? Нет, нельзя надеяться на столь большую и скорую перемену. Признать, что ты был не прав, — это одно, а измениться — совсем другое. И ведь ни слова о том, какое будущее он видит для них двоих.
— Значит, ты теперь понимаешь, каково это, когда кто-то другой управляет твоей жизнью. Тогда скажи, что нам делать дальше? — спросила она, напряженно ожидая ответа.
— Нет, дорогая, я не попадусь в этот капкан. — Он поднял руки, словно собираясь сдаваться.
— В какой капкан? — В висках тревожно застучало.
— Хочешь, чтобы я снова решал за нас обоих? Нет уж, спасибо!
— Ага, по-моему, ты наконец понял. — Она откинула взъерошенные ветром волосы.
— Стрела попала точно в цель.
— Но как нам удастся достигнуть чего-нибудь разумного в бизнесе… — Она разглядывала лепестки осыпавшихся желтых цветов. — Ведь мы оба не можем говорить о том, чего хотим и на что надеемся.
— Разумно. — Он кашлянул в кулак. — Тогда, может быть, ты начнешь с того, что расскажешь, насколько серьезен этот проект со школой родео.
— Вообще-то, никакого проекта нет. Только идея. Участок по соседству с Прайсом заявлен для продажи. Я знаю, что для тебя это хорошее вложение капитала, а для твоего друга — хорошее подспорье.
— Да, но почему школа родео?
— А чему еще, Коб, ты можешь учить? Вязать салфетки?
Он засмеялся.
— Кроме того, ты что, не знаешь присказку о ковбоях родео? — Алиса засунула руки в карманы жакета. Высокая трава щекотала ноги под брюками.
— Присказку? — Он поднял одну бровь.
Не спрашивай ковбоя о размере его участка?
— Спроси у десяти ковбоев, что они собираются делать, когда уйдут из родео, и получишь десять одинаковых ответов…
— Открыть школу родео?
— Купить ранчо.
— Что-то не очень этот сарай похож на ранчо. — Он подошел к ней ближе, уставился на нее горячим, поддразнивающим взглядом и прошептал: — Конечно, если ты не планируешь разводить здесь маленьких ковбоев.
Она опустила глаза и постаралась, чтобы голос звучал насмешливо и независимо.
— И полагаю, ты, ковбой, безвозмездно займешься племенным заводом?
— На вывеске мое имя, дорогая, — усмехнулся он.
— Похоже, у тебя уже целая конюшня породистых кобыл, сгорающих от нетерпения… оказать тебе услугу. — Теперь в ее голосе слышалась горечь.
— Если хочешь спросить, — он переступил с ноги на ногу, джинсы, облегающие словно вторая кожа, тихо прошуршали по голенищам сапог, — спал ли я с женщинами последние три года, ответ будет: «нет».
— Я вовсе не… — Хотя, если быть до конца честной, надо признать: этот вопрос снова и снова возникал в сознании. Боль от того, что у Коба были другие женщины, много женщин, не утихала. — Не мое дело, чем ты занимался, пока мы жили врозь. К тому же, Коб, ты думал, что наш брак расторгнут, и имел полное право…
— Я им не воспользовался, — спокойно сказал он и слегка придвинулся к ней.
— Конечно, — она повернулась к нему спиной, не в силах заставить себя уйти, — у тебя же была травма.
— Травма? — Он громко фыркнул. — У меня было разбито бедро, девушка, а не то, что интересует женщин. С этим у меня все в порядке.
Он приблизился к ней вплотную. Сквозь тонкую ткань брюк она почувствовала его грубые джинсы. Да, с этим у него, действительно, все в порядке.
— Не… травмы удерживали меня от полуночных родео с охотницами на чемпионов, — шепнул он ей на ухо, — а ты.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Еще как понимаешь!
— Выходит, все три года ты жил как монах. — Она дернула головой и, сощурившись, стрельнула в него взглядом.
— Ну, если быть точным, то почти три. В то утро я выскочил из постели и, поцеловав на прощание жену, уехал. Я не хотел заниматься любовью до тех пор, пока снова не окажусь в объятиях жены.
Спиной она ощущала, как бьется его сердце. Мускулистые бедра прижимались к ее округлым ягодицам.
— Ты спросила, что нам делать дальше. Что касается меня, то думаю, надо лечь в постель и заниматься любовью до тех пор, пока не позабудутся все обиды последних лет.
— Все это хорошо, Коб, но постель не сделает нас другими людьми, — пробормотала она.
— Знаю, Алиса. — Он перебирал пальцами прядь ее волос. — И еще знаю, что никогда не перестану пытаться доказать тебе, что на меня можно рассчитывать, что я стою того, чтобы делить с тобой ложе… и жизнь.
— О, Коб.
Медленно, так медленно, что у него заныло все тело и защемило сердце, она повернулась к нему лицом. Может быть, подумал он, откидывая ее волосы с плеч, у них еще есть надежда…
— Ты не должен ничего мне доказывать. Я знаю, что ты…
— Мама, у малыша пони!
Оба разом повернулись и увидели Джейси верхом на добром старом пони. Прайс вел его за поводья, направляясь к ним.
— Привет, мама. Малыш хорошо ездит на пони. Мой пони.
