— Девушка, вы — фея, — произнес Михаил, расплачиваясь.
Глаза ее сразу же засветились, она стала гораздо красивее и как будто выше ростом.
— Спасибо! Заходите еще.
— Спасибо! Непременно!
Михаил вышел из магазина. Ярко светило солнце! Настроение было удивительным! Ему захотелось крикнуть: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!»
* * *
Женя крутилась перед зеркалом. Она жутко волновалась. Как-никак ей предстояла встреча с бабушкой Михаила… Она надела узкие черные брючки и черный с белым батник. Слегка подкрасилась. Волосы Женя накрутила на крупные бигуди, и они красиво ниспадали ей на плечи большой волной. Михаил хотел ее встретить, чтобы прийти вместе, но она решила, что приедет сама.
Собравшись, Женя еще раз взглянула на себя в зеркало, взяла букет цветов и вышла из квартиры.
Она поймала такси. На метро ей ехать не хотелось. До дома Марии Андреевны Женя доехала быстро. Она расплатилась, вышла из машины и не спеша пошла к подъезду.
Подходя к лифту, она увидела высокого мужчину с букетом цветов. Он показался ей знакомым. Она подошла поближе. Мужчина оглянулся. Не может быть!
* * *
Мария Андреевна открыла дверь своей квартиры. На пороге стоял Константин Семенович в обнимку с молодой красивой девушкой. В руках они держали цветы и пакеты с подарками.
— Знакомьтесь, — произнес Константин Семенович.
— Это моя внучка, Женя! — гордо продолжил он.
Видя замешательство хозяев, Константин Семенович пропустил Женю вперед, вошел сам и закрыл за ними дверь.
— Внучка? — Мария Андреевна и Михаил замерли, открыв рты.
Мария пригляделась — и точно, девочка с картины Константина Семеновича. Только старше, но глаза такие же светлые, добрые и озорные.
— А я вас видела, — сказала Женя, всматриваясь в лицо Марии Андреевны.
— Дедушка, на даче картина на мольберте. Ты ведь Марию Андреевну писал? — спросила Женя, запинаясь. Она была страшно удивлена.
— Да, это она, моя Машенька! — Константин Семенович обнял обеих женщин.
— А та маленькая девочка на другом полотне, это же Женя? — спросила Мария Андреевна.
— Точно. Вы обе мои музы! — сказал он.
— Ничего себе! — только и смог проговорить Михаил.
