— Здравствуйте, — простодушно сказала Сэм и с очень серьезным личиком представилась: — Я Саманта Беннет, а как вас зовут?
У Лоры пересохло во рту, ей не хватало воздуха. Она неуверенно посмотрела на Энди и присела перед Сэм на корточки.
— Я… Лора, — робко ответила она.
Саманта наморщила личико и внимательно посмотрела на Лору.
— А я вас помню, — сказала она, наконец.
У Лоры даже голова закружилась. Она поймала удивленный взгляд Энди, он пожал плечами. Она опять перевела взгляд на Саманту.
— Правда? — почти прошептала Лора.
Сэм радостно кивнула.
— Да, вы та дама, которая была вчера.
Лора сникла. Она ожидала совсем другого ответа. Какое разочарование!
— Вчера?
Сэм показала на то место на дорожке, где Лора вчера стояла, и наблюдала за возвращающимися домой няней и Сэм.
— Вы стояли вон там.
У Лоры сжалось сердце. Девочка не помнит ее, она просто запомнила вчерашнюю встречу. А чего она ожидала? Что четырехлетний ребенок, не видевший ее пятнадцать месяцев, кинется ей на шею с криком «мама»?
— Правильно, я тоже тебя видела.
Саманта продолжала смотреть на нее с любопытством.
— Итак… — Лора нервничала, как девочка на первом свидании. Но это уже день вчерашний. Сегодня она мама. А завтра… что будет, то будет. — Ты хорошо вчера провела время в детском садике?
— Да. А потом я готовила папе обед.
— Неужели! — Лора улыбнулась. — Ты всегда готовишь папе обед?
Сэм покачала головой.
— Только иногда. Мы ели арахисовое масло с крекерами, но папе пришлось помочь.
Лора вздохнула и посмотрела девочке прямо в глаза.
— Ты прямо настоящая хозяюшка, каждый день ходишь в садик, а потом возвращаешься домой и заботишься о папе. Как хорошо, что ты у него есть.
— У нас нет мамы, — сказала Сэм, глядя на папу. — Когда-то была, давным-давно.
У Лоры защемило сердце. Краем глаза она увидела, как Энди подошел к ним поближе.
— Наверное, без мамы плохо, да? — спросила она, глядя на ребенка так же внимательно, как ребенок смотрел на нее.
— Я скучаю без нее, — ответила Сэм, и притихла. Потом она неожиданно протянула руку и дотронулась пальчиком до Лориной щеки. — Ты похожа на маму.
Волна эмоций захлестнула Лору. У нее перехватило горло, на глазах выступили слезы. Она взяла ручку Сэм и сжала ее. Но прежде, чем она смогла найти ответ, Сэм предложила:
— Хочешь посмотреть мои цветы?
— Конечно. — Лора встала, взяла Сэм за руку. — Где они?
— На заднем дворе.
Лора посмотрела на Энди, который хоть и выглядел несколько смущенным, но был явно доволен.
— Я… эээ… я пойду, возьму лимонад и вынесу вам. А вы идите. — Он ободряюще кивнул Лоре. — Я догоню вас.
— Ну, пойдем же! — тащила Сэм ее за руку. — Вот сюда.
Нервно оглянувшись, Лора пошла за ребенком. Они обогнули дом, и вышли к анютиным глазкам, растущим вдоль стены. Здесь были и другие цветы: маргаритки, душистый табак, ноготки, душистый горошек. Лора не могла понять, откуда знает названия этих цветов, но узнавала их с первого взгляда. Они росли, как попало, но этот беспорядок придавал садику неизъяснимое очарование.
— Красота! — сказала Лора. — Ты сделала все это сама?
— Мы посадили их с мамой, когда я была еще совсем маленькой. — Сэм снова посмотрела на нее с любопытством. — Разве ты не помнишь?
Лора даже не успела среагировать, не то что ответить, а Сэм радостно продолжала:
— Я, конечно, не помню. Я была совсем крошкой. А на прошлой неделе мы с папой сажали флоксы. Правда, красивые? — Она потянулась, сорвала один цветок и поднесла прямо к Лориному носу. — Он замечательно пахнет, правда?
Лора взяла цветок из рук ребенка, сердце отчаянно билось. Ведь очень может быть, что они стояли на этом самом месте раньше и делали то же самое, что и сейчас. Конечно, ничего нельзя вернуть. Никогда уже Сэм не станет карапузиком. Лоре так хотелось вспомнить хоть что-нибудь. Но ничего не получалось.
— Изумительный запах. — Лора протянула руку и заложила цветок Сэм за ушко. — Ты похожа так на индианку.
Сэм рассмеялась и сорвала еще один цветок.
— Это тебе! Теперь мы обе индианки.
— Да, — согласилась Лора. Как много было в этом правды. Они обе родились в Нантакете. Эта земля, кусочек ее был ее. Ее дом. Она оглядела двор, аккуратно подстриженный газон, причудливо вымощенный внутренний дворик, черную металлическую мебель. От такой мебели, когда сидишь на ней в шортах, на коже остаются квадратики. Почему она это помнит?
— Папа говорит, им нравится, когда их сажают. И растут они еще быстрее, чем мы.
Сэм нарвала уже целый букет.
— Давай нарвем их много-много и расставим по всему дому. — Лора засмеялась и тоже стала собирать цветы. — Или украсим внутренний дворик. Как думаешь? — Она взяла у Сэм ее букетик и стала вместе с девочкой украшать стол, втыкая стебельки в ячейки решетки так, чтобы были видны только головки цветов. — У нас будет самый прелестный стол во всем городе.
Смеющаяся Сэм последовала ее примеру. Им было легко вместе, будто они никогда и не расставались. Когда, наконец, появился Энди, они уже утыкали стол и все сиденья мелкими разноцветными цветочками. Они его не сразу заметили. Энди пришел, между прочим, без обещанного лимонада. Готового не оказалось, а сам он решил не рисковать, потому что не знал, как его делать на скорую руку. Лора и Сэм раскладывали цветы с необычайной тщательностью и с величайшей серьезностью обсуждали проблему бабочек, которые так похожи на летающие цветы. Как трудно жить, когда люди тебя все время путают!
Энди удивился, как естественно Лора ведет себя с Сэм. Словно они и не расставались. И Сэм уже относилась к ней с обожанием. Они понимали друг друга с полуслова. Может, сказать ей правду прямо сейчас?
Наблюдая за Сэм и Лорой, Энди понял, насколько девочке не хватало матери в последний год. Не то чтобы он не понимал, что ребенок скучает без нее, но сейчас это особенно бросалось в глаза. Он старался уделять дочери как можно больше внимания, но не мог полностью заменить ей мать.
Мамину ласку, например. Мамино понимание, сострадание. Лора была мягкой там, где он был жестким, эмоциональной там, где он мыслил логично, терпеливой, где он торопился. Саманта переняла у отца склонность к математике, любовь к искусству — у матери, в ней сочетались Лорино упрямство и дипломатичность Энди.
Энди опять посмотрел на Лору и Сэм. Теперь они подбирали цветы по цвету. Глаза дочери светились восторгом. Неужели она подспудно чувствует, что Лора ее мать? Или она так истосковалась по материнской нежности, что ухватилась за первую встреченную женщину?
