В это время в ресторан вошли несколько человек — явно русские. На них он насмотрелся в свое время в Москве и мог безошибочно узнать их даже в толпе. Почти одинаковые черные и темно-серые костюмы, нейлоновые белые рубашки, черные ботинки. Они разместились за двумя свободными столиками в углу зала. Среди русских ученых Эли быстро нашел «Хроноса». Почему Якову Соломоновичу дали в «Моссаде» такую кличку, Эли не знал. Хронос — бог времени, дарующий бессмертие. Видимо, какой-то умник из молодых рассчитывает на долгую работу с ученым из Дубны. «Хронос» был лет на пять-семь старше Эли. Выглядел он для своих пятидесяти лет вполне прилично. Костюм сидел на нем немного мешковато. Но Эли мог по пальцам пересчитать в Москве его знакомых русских, которые шили себе костюмы на заказ или покупали их за границей. Седые волосы, видимо перед поездкой, были более-менее приведены в порядок местным парикмахером. Михаил Соломонович о чем-то оживленно беседовал с коллегами.
— Так, клиент на месте. Надо принимать решение. Главное — вытащить его на встречу так, чтобы его сотоварищи этого не заметили.
Закончив ужин, Эли спустился на первый этаж и подошел к reception.
— В каком номере остановился Яков Коган? И дайте, пожалуйста, его телефон.
— Одну минуту, — портье пробежал глазами список ученых, лежащий перед ним на стойке. — Яков Коган из Москвы — номер 316, телефон 224.
— Спасибо.
Борух вернулся на второй этаж. Через стеклянную дверь он увидел, что русские уже пили чай. Скоро они выйдут. План был очень простой. Нужно дождаться, когда Коган окажется один у себя в номере, быстро вернуться в свой номер и позвонить ему по телефону. Отрекомендоваться от Гали и пригласить к себе в номер на бокал вина. Он сел в удобное мягкое кресло в углу холла, из которого был виден выход из столовой. Не успел он, как следует, устроиться, как увидел Якова Соломоновича. Поговорив о чем-то с друзьями, Яков Соломонович направился по коридору. Действовать нужно было немедленно. К лифту они подошли одновременно. Зайдя за Яковом Соломоновичем, Эли загородил спиною вход и нажал кнопку закрытия дверей. В кабине они были одни. Старый приём.
— С приездом на симпозиум, Яков Соломонович, — на хорошем русском произнес Эли. — Меня зовут Эли, я из Израиля. Вам привет от нашей общей знакомой Гали.
В это время дверь лифта открылась. Эли нажал, не глядя, кнопку шестого этажа.
— Ничего, если мы прокатимся на три этажа выше?
Всё это время Яков Соломонович молчал, соображая, что здесь происходит.
— Извините, мне бы не хотелось, чтобы нас видели посторонние. Я буду очень краток. — Эли протянул Михаилу Соломоновичу визитку, на обратной стороне которой были написаны два числа — 611 и 369. — Сегодня вечером, в удобное для Вас время, лучше, когда уже все улягутся спать, я жду Вас у себя в номере 611. Я привез для Вас подарок от Гали, и мы побеседуем.
Двери лифта открылись, и Эли вышел на этаже, даже не дождавшись ответа. Перед выходом он улыбнулся Яков Соломоновичу, как старому знакомому, и нажал кнопку третьего этажа.
Вернувшись к себе в номер, Яков Соломонович заметил, что всё еще держит визитку в руке. Положив её в нагрудный карман пиджака, он достал из дорожной сумки складной зонт и спустился на первый этаж. На выходе его ждали коллеги, решившие прогуляться на свежем воздухе перед сном.
— Ну, что ты там так долго копался? Поди, уже какую-нибудь местную красавицу закадрил? — и двинулись без всякой цели — куда глаза глядят.
* * *
Только на улице к Якову Соломоновичу вернулось самообладание. Всё произошло так внезапно и неожиданно, что он не проронил ни звука. «Как он себя назвал, Эли? Конечно, он из «Моссада». — Ребята с Лубянки предвидели такую возможность, и он внутренне был готов к этой встрече. — Надо же, неужели они не понимают, что играют с огнем. Неужели, они готовы применить атомное оружие против арабов? Ведь это может закончиться концом света».
Вернувшись с прогулки, в первом часу ночи по местному времени, уставшие ученые разошлись по номерам и заснули сном праведников. Не спали двое — Эли и Яков Соломонович. Эли посмотрел на часы — десять минут после полуночи. Он спокойно сидел в кресле и ждал. Голова была пустая. Никаких мыслей — придёт, не придет — никаких переживаний по этому поводу. Нужно беречь силы для беседы. Все-таки, один раз ему уже повезло с лифтом. Лучше глаза в глаза, а не по телефону. Зашуршала дверь лифта. Послышались приглушенные ковровой дорожкой шаги. Осторожный стук в дверь.
— Входите, — Эли подошел к двери и впустил Якова Соломоновича.
— Мне бы не хотелось долго отсутствовать в номере. Вдруг меня могут хватиться.
— Конечно, конечно. Я понимаю. Спасибо, что зашли. Присядьте, пять-десять минут будет достаточно. Сейчас я хочу с Вами договориться о встрече на завтра. По расписанию завтра с 17.00 начнутся пленарные заседания и до 20.00. Что, если мы поужинаем у меня в номере?
— Хорошо, мои коллеги в это время хотят пойти по магазинам. Вы же понимаете… надо привезти домой сувениры, всякую мелочь.
— Конечно. Хорошо, тогда до завтра. Спокойной ночи. Мы все сегодня устали с дороги.
Проводив Якова Соломоновича, Эли забрался под прохладную простыню и мгновенно заснул.
* * *
Вечером следующего дня они сидели за сервированным столом.
— Уважаемый, Яков Соломонович, — начал Эли. — Мы с Вами уже подошли шестидесятилетнему рубежу. Я немного моложе Вас, но тоже, как и Вы родился с «серебряной ложкой во рту». Мир, в котором мы живем, полон противоречий. После Второй Мировой войны только янки, англичане и европейцы более менее комфортно устроились. Остальные народы, особенно наш, вот уже тридцать лет воюет за свою свободу и независимость. Я понимаю, Вы выросли в Советском Союзе, но ведь это Ваши коммунисты провозгласили лозунг о праве нации на самоопределение. И мы с вами полностью согласны. Это ваш Александр Невский сказал: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет». Лучше не скажешь! Я понимаю, Вы ученый, а не политик и, может быть, не можете глубоко прочувствовать, каких усилий и крови стоит нашему народу сохранение границ Израиля в неприкосновенности…
— Всё, что Вы сейчас сказали. Я разделяю Вашу позицию. Но и у арабов, наверное, есть, что сказать. Я не историк, но знаю, что у этого конфликта длинные корни. Я говорил Гали, что готов оказать посильную помощь коллегам. Международный обмен научными идеями существует не одну сотню лет. Иначе, наука вообще не развивалась бы.
— Конечно, конечно. Вы правы. Но представьте, если арабы опередят нас? Наш народ хочет только одного, чтобы бандит знал, что в руках у нас оружие, которое его уничтожит.
— Хорошо, здесь нет объекта для спора. Что Вы хотите конкретно?
Эли про себя: «Что-то мы слишком быстро продвигаемся, как бы не пойти юзом».
— Вы один из известных ученых мирового уровня…
«Ну, это ты дорогой, загнул», — подумал Яков Соломонович про себя.
