Зачем он говорит эти ужасные слова? Может быть, ему все равно, что она чувствует? Человек, не верящий в любовь, никогда не увидит ее, даже если она будет у него под носом. Глупо было надеяться, что он захочет начать все сначала вместе с женщиной такого типа, который он презирает.
Дрожащими руками Анна надела очки и, не оборачиваясь, направилась к выходу. Через полчаса у нее встреча с мистером Льюисом, которая решит, останется она в Портленде или нет. Возможно, они с Райаном никогда больше не увидятся.
— Прощай, Райан, — сказала она и, прежде чем он успел оглянуться, вышла из его офиса.
Он остался один с пустотой в душе, где раньше жила любовь к Анне Симпсон.
Глупец, Анна Симпсон — всего лишь его фантазия, ее никогда не существовало, как и любви к ней. Просто какая-то его часть все еще хотела верить, что он, Райан Кавано, найдет когда-нибудь свою любовь.
Глава десятая
После третьей встречи с мистером Льюисом Анна вернулась в отель. Встреча прошла успешно, владелец «Прекрасной невесты», слава богу, и словом не обмолвился о газетной статье. Он сказал, что после долгих обсуждений они с партнерами пришли к выводу, что контракт с таким перспективным молодым дизайнером был бы выгоден для обеих сторон.
Анна получила контракт, но какой ценой? При воспоминании о том, что произошло в офисе Райана всего два часа назад, ее сердце сжималось от боли.
Пройдя по вестибюлю, Анна направилась к лифту. Ее шляпа и темные очки все еще были на ней, поэтому она не опасалась неприятных встреч с газетчиками. Агент «007», вспомнила она, так называл ее Райан, и сердце снова кольнуло.
Она уже нажала на кнопку лифта, когда чья-то рука остановила закрывающиеся дверцы.
Через секунду она оказалась лицом к лицу со своим отцом.
— Анна! Какого черта ты сделала со своими волосами?
Глядя на Питера Синклера так, словно ничего другого и не могла от него услышать, Анна вздохнула.
— Здравствуй, папа. Я тоже очень рада тебя видеть. Что ты тут делаешь? — Ее вопрос не требовал ответа, она и сама прекрасно знала, зачем он приехал. Срок их соглашения пришел к концу: или она становится дизайнером, или возвращается в семейный бизнес.
Контракт с «Прекрасной невестой» лежал в ее сумочке, и Анна уже собиралась сообщить отцу, что он проиграл, но ничего не сказала.
То, что она потеряла Райана, камнем лежало на ее душе. Все остальное казалось глупым и абсолютно неважным.
Внезапно все встало на свои места. Она поняла, что для нее имеет значение, а что нет.
И она потеряла то, что для нее важнее всего, тогда, когда должна была отстаивать свою любовь всеми силами. Она все сделала неправильно.
— Ты знаешь, папа, — они уже вышли из лифта и подошли к ее двери, — я много думала и хотела тебя спросить: с чего ты взял, что можешь за меня решать, чем мне заниматься?
Это был совсем не тот вопрос, которого Питер Синклер мог ожидать от собственной дочери.
— Почему ты это спрашиваешь? — Он нахмурился, видимо так и не найдя ответа на это неожиданное заявление.
Открывая дверь и пропуская отца внутрь, Анна видела его нахмуренное лицо, но все равно не хотела отступать от начатого. И совсем, совсем не боялась. Сейчас она бы не испугалась ни прыжка с тарзанкой, ни поездки со скоростью 200 километров в час…
— Этот вопрос я должна была задать еще год назад, когда мы заключили эту глупую сделку.
— Глупую сделку? Но, Анна, ты же сама согласилась…
— Я помню. — Она перебила его, прекрасно зная, что он скажет. — Но позволь мне самой решать, чем я хочу заниматься в этой жизни.
Отец смотрел на нее так, словно она внезапно заболела чем-то очень опасным.
— Что с тобой, дочка?
Как она может объяснить этому человеку, которого интересуют только деньги, банки и общественное положение, что с ней происходит. Да он и понятия не имеет о потерянной любви.
— Может быть, я просто выросла и стала независимой. Ты больше не сможешь управлять мной, я не ребенок. И я не хочу быть банкиром. Мне нужно следовать своей мечте.
Он моргнул, все еще недоверчиво глядя на собственную дочь.
— Для тебя это так важно?
Анна кивнула.
— Я думала, ты знаешь, что да.
— Я считал это все глупостью, но после того, как ты все объяснила, я не могу с тобой не согласиться. Почему же ты раньше не говорила мне об этом?
Анна вздохнула.
— Ты знаешь, с тобой чертовски трудно разговаривать.
— Я знаю. — Он обнял ее за плечи. — И я горжусь тобой. Ты не отказываешься от своей мечты.
В ее глазах засветилась надежда, смешанная с безграничным удивлением.
— И ты не против, чтобы я стала дизайнером? Я, конечно, все равно буду этим заниматься, но было бы неплохо, если бы ты благословил меня.
— Девочка моя, ты стала совсем самостоятельной. — Его глаза светились гордостью, и Анне это не показалось. — Я думаю, у меня нет выбора. Если ты хочешь быть дизайнером, будь им. Благодаря твоей матери я понял, как важно следовать своей мечте. Хотя мне тебя будет очень не хватать в банке.
Анна не верила собственным ушам: ее отец, Питер Синклер, в первый раз в жизни уступил ей и даже сказал, что гордится ею. Она чувствовала облегчение, сама удивляясь, почему раньше она не пробовала поговорить с ним, ведь это так просто.
До встречи с Райаном все казалось таким запутанным, а, в конце концов вышло, что все это совершенно не важно.
При воспоминании о Райане в груди опять заболело, словно из нее вынули сердце и осталась одна пустота. Тяжело вздохнув, Анна села на кровать. Весь ее вид говорил, что она глубоко несчастна.
— Детка, ты неважно выглядишь. Что-нибудь случилось?
Она долго смотрела на отца, а потом кивнула, чувствуя, что, если сейчас же не выплачется в чью-нибудь жилетку, она просто умрет от горя.
— Я встретила мужчину.
Понимая, что дело это не простое, Питер Синклер присел рядом с дочерью и мягко обнял ее.
— Расскажи мне о нем.
Уткнувшись в его плечо, Анна поведала отцу, как они познакомились с Райаном, гуляли по парку, катались на колесе обозрения и как два часа назад они расстались.
— Дочка, ты любишь его? — спросил Питер после некоторого раздумья.
Анна и сама задавала себе этот вопрос уже много раз. Пару дней назад она сказала Райану, что не верит в любовь, даже несмотря на то, что создает подвенечные платья. Но здесь ей не было смысла скрывать свои чувства, и она кивнула.
— Да, папа, я люблю его.
— Так в чем же дело? — Он спрашивал ее так, будто не слышал, о чем она только что говорила. Она полчаса рассказывала ему, что произошло, а он спрашивает, в чем дело!
