Он нежно взял Дороти за подбородок, повернул ее голову к себе лицом и коснулся губами ее губ. Потрясающе ласково и всего лишь на несколько мгновений.
Дороти снилось, что она в постели с любимым человеком. Что лежит у него на груди, с упоением вдыхает аромат его тела и доверительно трется ногой о его ногу.
Вот сильная рука трепетно касается ее лица, вот нежно проводит по ее рту, и она одаривает ласковые пальцы легкими поцелуями и улыбается.
Рука скользит ниже, едва касаясь кожи Дороти, заставляя ее ни о чем не думать, ничего не бояться.
Она ощущает своим носом, своими губами горячее, прерывистое дыхание любовника и с готовностью подается к нему. Они сливаются в пламенном поцелуе.
Дороти распахнула глаза и с ужасом осознала, что ее сладкий сон — вовсе не сон, а реальность. Поняв, что она проснулась, Вильям замер.
С полминуты оба они боялись пошевельнуться и продолжали лежать, прижимаясь друг к другу и касаясь друг друга губами.
— Наверное, нам надо обсудить, что делать дальше, — предложил Вильям, понимая, что должен взять инициативу в свои руки.
Онемевшая Дороти кивнула.
— Мне уйти или продолжить то, чем мы начали заниматься? — спросил Вильям.
Его голос звучал прерывисто, хрипло и ужасно сексуально. Дороти до умопомрачения жаждала продолжить этот поцелуй, но была настолько ошеломлена, что лишь хлопала ресницами и не произносила ни звука.
— Мама! Вилли! — раздался звонкий голосок Тедди, и дверь, соединявшая их спальню с соседней комнатой, распахнулась настежь. Молодожены отпрянули друг от друга.
— С добрым утром, солнышко! — выдавила из себя Дороти, когда ее сын подлетел к их кровати.
Он был уже умыт, причесан и наряжен в новые джинсовые шортики и футболку с изображением мультяшного мышонка.
— Мама, дядя Вилли! Вы что, еще не собираетесь вставать? — спросил Тедди недоуменно.
Дороти взглянула на часы. Они показывали шесть тридцать.
Вильям протянул ребенку руки и, когда тот подскочил к нему, поднял его над кроватью.
Тедди залился счастливым смехом.
— Мама хочет еще минут пятнадцать понежиться в кровати, понимаешь, дружище? — сказал Вильям, опуская Тедди на пол. — У нее своеобразные каникулы, выходной. Поэтому ты должен подождать нас в своей комнате, договорились?
— Договорились! — Тед кивнул. — А пятнадцать минут это много?
— Сейчас объясню. — Вильям подмигнул мальчику и взял с тумбочки большой будильник. — Когда длинная стрелка приблизится вот к этой цифре — к девятке, — тогда можешь считать, что пятнадцать минут прошло.
Тедди опять кивнул, схватил будильник и выбежал из комнаты, захлопнув за собою дверь.
Вильям повернулся к Дороти. Свежая и отдохнувшая, она выглядела восхитительно. Ее черные волосы беспорядочным каскадом спадали на плечи, глаза блестели, а щеки были румяными, как летний рассвет.
— Предлагаю притвориться, что между нами ничего не произошло, — нарочито небрежно сказал Вильям.
Дороти возмущенно поджала губы, и он поспешил смягчить свою грубость:
— Извини, я не сдержался. Но меня можно понять. Согласись: когда мужчина просыпается утром и видит в своей постели красивую женщину…
— Не переживай! — выпалила Дороти. — Эту женщину в своей постели ты никогда больше не увидишь!
Она выскочила из-под одеяла, достала из сумки вещи, которые собиралась надеть, и удалилась в ванную.
Вильям тяжело вздохнул. Ее слова прозвучали угрожающе категорично.
Неужели я никогда так и не узнаю, какая она, эта Дороти Дженнингс Доусон? — подумал он мрачно, тщетно пытаясь охладить в себе разожженную Дороти страсть.
8
Тедди держал Вильяма за руку и выглядел несказанно счастливым, когда они шли впереди Анны и Дороти между длинных рядов с загонами для коз, коров, свиней и прочей живности, привезенной на ярмарку для продажи.
Дороти даже завидовала своему маленькому сыну. Ему не было нужды маскировать любовь и привязанность к Вильяму, он выражал свои чувства по-детски непосредственно и пылко. А ей следовало все время загонять эмоции в дальний угол души и держать их под жестким контролем.
Она вспомнила сегодняшнее утро и покраснела.
«Когда мужчина просыпается и видит в своей постели красивую женщину…» — прозвучали в ее ушах слова Вильяма, и на душе сделалось премерзко.
Мог бы хоть для приличия сформулировать фразу как-то иначе! — с болью в сердце подумала она. Сказал бы, что не сдержался, так как именно я вызываю в нем пылкие чувства… Нет же! Из его высказывания следует, что, окажись в его постели любая другая симпатичная женщина, он повел бы себя точно так же.
— Дорогая, о чем ты постоянно думаешь? — спросила Анна. — В который раз я задаю тебе вопрос, а ты никак на него не реагируешь.
— Прости, — пробормотала Дороти и мотнула головой, словно пытаясь очнуться от дурного наваждения. — В прошлую ночь я почти не спала. — Как только последнее слово слетело с ее губ, она осознала, что допустила очередную оплошность.
Но Анне ее фраза показалась вполне естественной.
— Понятное дело, — сказала она, улыбаясь. — Молодоженам ночью не до сна.
Дороти уставилась на корову с телятами, мимо которых они проходили, хотя в коровах отнюдь не была заинтересована. Ее мысли переключились на ярмарку лишь тогда, когда она увидела первый загон с овцами. Любовь к этим мягким созданием отец привил ей с первых лет жизни. Фрэнсис Дженнингс знал о мелком рогатом скоте массу секретов. Большую их часть он передал дочери.
Глаза Дороти восторженно горели, когда она рассматривала ягнят разнообразных пород. Даже то, что Вильям и Тедди сбавили шаг и шли теперь слева от нее, пристально за ней наблюдая, ускользнуло от ее внимания.
Вильям любовался своей женой. В данный момент она напрочь забыла о том, что все еще на него сердится. По ее липу можно было читать переживаемые ею в ту или иную секунду эмоции. Оно выражало то восхищение, то любопытство, то удивление и напоминало сейчас мордашку бесхитростного ребенка, с увлечением рассматривающего игрушки на магазинных полках.
У одного из загонов Дороти остановилась и прижала руки к груди. Даже не сведущему в животноводстве человеку, например Вильяму, было сразу понятно, что ягнята с тонкорунной шерстью, на которых она засмотрелась, превратятся при надлежащем уходе в отменных овец.
— Хочешь, чтобы эти малышки стали твоими? — тихо спросил Вильям, наклонившись к Дороти.
Она повернула голову, и ее глаза расширились от изумления.
— Что ты, Вильям!.. Мы ведь собирались купить пока только гусей и лошадь… Еще и на ягнят у меня денег нет.
— А если бы они у тебя были? — Вильям хитро прищурил глаз. — Ты выбрала бы именно этих овечек?
