Разработчики программного обеспечения предлагают еще один взгляд на ограничения, используя особую парадигму – программирование в ограничениях. Если программист может прийти к необходимому решению, не следуя установленному набору правил или алгоритму – как в джазовом концерте, где есть место для импровизации, – то это открытое, или декларативное, ограничение. Если же для решений программиста установлены жесткие правила и четкие рамки – как в классической музыке, – то это закрытое, или императивное, ограничение.
Аналогичным образом компьютерные инженеры применяют концепцию под названием «денормализация», суть которой – думать об ограничениях в обратном направлении. «Вы как будто начинаете с идеального мира, – поясняет Нараяна Мурти, основатель фирмы Infosys, занимающейся разработкой программного обеспечения и консалтингом, – и проектируете систему так, будто никаких ограничений нет. А потом, шаг за шагом, начинаете их вводить и идти на компромиссы». Мурти объяснил этот прием – рассуждения в обратном порядке – с точки зрения разработки нового ПО, в процессе которой часто присутствуют неизбежные ограничения, связанные с памятью, производительностью и конечными требованиями. В своем исходном состоянии проект может напоминать необъятные просторы Великих равнин, но, когда добавляются уровни ограничений, пейзаж сжимается до обыденных реалий Пятой авеню на Манхэттене.
8
Джозеф Уильям Базэлджет был инженером-строителем в викторианскую эпоху. Он не имел медицинского образования, но, как считает британский историк Гордон Кук, «возможно, сделал для здоровья лондонцев в середине XIX столетия больше, чем кто-либо до или после него».
Базэлджет проложил систему перехватывающих коллекторов, которая помогла вырвать Лондон из когтей эпидемии холеры в 1850-е годы. Его проект насосных станций и систем очистки сточных вод предотвратил будущее загрязнение Темзы. Благодаря Базэлджету набережная Виктории сегодня – излюбленное место туристов, а не край сточной канавы.
Канализационные трубы стали неотъемлемой частью планирования и роста промышленно развитых стран и входят в число наиболее значительных, но при этом малозаметных технологий в области охраны здоровья. Благодаря инженерному типу мышления Базэлджет смог преодолеть бюрократические препоны, финансовые ограничения и одержать победу над эпидемией, которая могла иметь катастрофические последствия. В конечном итоге результатом идей Базэлджета стала новая, никогда раньше не существовавшая, расширяемая коммунальная инфраструктура.
Можно считать, что Темза и Ганг представляли опасность для здоровья в разные периоды времени. Чтобы сравнить работу Базэлджета и Мишры, давайте рассмотрим те отрицательные ограничения, с которыми они сталкивались. От Базэлджета требовались в основном результаты в виде конструкций. Он был очень практичным и методичным человеком. Возглавляя Столичное управление строительных работ, Базэлджет стремился к одобренной политиками цели. Он руководил установкой насосов системы очистки сточных вод и расширением подземных сетей канализации.
Мишре для достижения своей цели необходимо было изменить отношение общества, а эта миссия в любом случае крайне непроста. Не менее сложной оказалась и задача повысить экологическую грамотность людей в местности, где доминируют вера и религия. И хотя Базэлджет и Мишра подходили к своим целям по-разному, оба стремились создать инфраструктурную систему, улучшающую здоровье населения.
Сферы инженерии и здравоохранения тесно переплетены. Более того, как заявляет Харви Файнберг, бывший президент Института медицины Национальной академии наук США, «основы здравоохранения возникли благодаря инженерии. Инженерия – это активно действующее ответвление охраны общественного здоровья». Конечно, цели клинической медицины и охраны здоровья существенно разнятся.
Охрана общественного здоровья занимается здоровьем всего населения, и ее суть в профилактике – предотвращать заболевания до их проявления. А суть индивидуальной медицинской помощи – в реакции. Если охрана общественного здоровья заботится об обществе в целом, а медицина – об отдельном человеке, то дают ли они в сумме один и тот же результат? И да и нет. Для начала рассмотрим истоки происхождения охраны общественного здоровья.
Оно обладает смешанной родословной и глубоко уходит корнями в инженерию, точнее – в санитарно-технические разработки. Однако со временем оно отдалилось от инженерии, сместившись в сторону медицинских наук, особенно после того, как в конце XIX века Луи Пастер и другие ученые выдвинули микробную теорию заболеваний. Если инженерия отвечала за «конструктивные» аспекты решений, то микробная революция вывела на передний план «причины» болезней, заложив в конечном итоге базу научных знаний для охраны общественного здоровья. В последние годы здравоохранение подпало под влияние социологии и гуманитарных наук в их попытках содействовать благополучию целых обществ, но с инженерной точки зрения такой подход может показаться несколько туманным.
Ограничения в области охраны здоровья населения чрезвычайно сложны, поскольку большинство болезней, которые можно предотвратить, являются результатом поведения людей; именно этот фактор так огорчал Мишру в Варанаси на протяжении десятилетий. Возможно, одна из причин этой трудности в том, что, подобно инженерии, охрана общественного здоровья не бросается в глаза. В ней «нет драматизма», как любит подчеркивать Файнберг: «Есть сериалы о скорой помощи, но снимут ли когда-нибудь сериал о профилактике? Представьте себе такой сюжет: ничего не происходит».
В нашем обществе внимание привлекают драмы. У Базэлджета была драма Великого зловония в 1858 году, когда исходящий от Темзы смрад начал беспокоить лордов в Вестминстере; а у Мишры – многовековая драма устойчивых верований и обрядов. Разработки, сделанные в интересах общественного здравоохранения, – например, дороги с плавными поворотами, тротуары, динамические дорожные знаки, лобовые стекла из триплекса, сокращенный тормозной путь, спидометры, подушки безопасности, стоп-сигналы, радиальные шины, теплообменники и ремни безопасности – появились под воздействием ограничений. Сопровождались ли они драмами – другой вопрос, но все без исключения привели к радикальным изменениям в общественном здоровье и поведении людей.
9
Вир Бхадра Мишра скончался в марте 2013 года. Я вернулся в Варанаси, чтобы встретиться с его старшим сыном, Вишвамбаром Натом Мишрой, нынешним главным жрецом храма Санкат Моччан. Снова шел дождь, и я вошел в гостиную дома на Тулси-Гхат совершенно мокрый. Я рассказал Вишвамбару о наших беседах с его отцом, а потом мы заговорили об очистке Ганга. «Нет ничего невозможного, – сказал Вишвамбар. – Если есть вера, можно достичь всего. Это – лишь вопрос времени».
Оптимизм Вишвамбара подпитывается инженерным образованием – он гордится тем, что унаследовал от отца технические способности. Ведь инженер «умеет проводить преобразования и вносить что-то новое в традиции», считает Вишвамбар, который, кроме всего прочего, преподает электротехнику и электронику в Бенаресском индуистском университете. «Я действую от имени своего отца, а мой сын будет действовать от моего имени. Так и передаются традиции, – добавил он. – Ведь мы, по сути, участвуем в эстафете, верно?»
