Урсула пошла за ним, а Клэр поднялась наверх. Недавняя уверенность испарилась, когда она подумала, какое известие принесла ему Урсула от отца. Наверное, он решил окончательно отойти от дел из-за своего ослабевшего здоровья. Может быть, хочет поторопить их со свадьбой…
Клэр сидела рядом с Линди и читала ей книжку, когда вошел Саймон. Клэр, скорчившись на краешке кровати, опустила книгу, смущаясь читать при Саймоне.
А он, подойдя к окну, поудобнее устроился на стуле и явно намерился слушать чтение Клэр.
— На сегодня хватит. — Клэр захлопнула книжку.
— Нет, Клэр, не хватит! — закричала Линди.
— Сейчас ты выпьешь стакан молока и будешь спать, мой птенчик.
— Но ты закончила на самом интересном. Что дальше? Пожалуйста, почитай еще.
— Нет, тогда будет неинтересно.
— Тогда расскажи, — попросила Линди. — Ты читала эту книжку раньше, сама говорила. Я не смогу уснуть, я буду думать, а вдруг бедную овечку убьют?
— Не убьют. Довольна? — Клэр знала, что хозяин прислушивается к их перепалке, и от этого щеки ее порозовели.
— А почему ее не убьют?
— А об этом ты узнаешь завтра.
Линди села в постели и начала пересказывать начало истории дяде. В конце она его хитро спросила:
— Разве тебе не интересно узнать, что будет дальше?
— Раз Клэр говорит, что надо подождать до завтра, значит, надо подождать, — серьезно ответил он, хотя глаза у него светились смехом.
— Нет, пусть она нам расскажет. Прикажи ей, чтобы она рассказала. — И она лукаво улыбнулась ему. — Скажи ей, дядя Саймон.
Клэр принялась хлопотливо поправлять одеяло.
— Ну не знаю, сейчас попробую. Клэр, что будет дальше с черной овечкой?
— Так, и кто из нас балует ребенка? — Слова вырвались у нее прежде, чем она успела подумать. Клэр еще ниже склонилась над кроватью.
— Я вижу, меня критикуют. — Голос его снова стал важным и серьезным, и девушка в удивлении глянула на него.
— Я не хотела… простите, я не хотела грубить…
— Понимаю. Нет, в самом деле, мы сгораем от нетерпения. Нам хочется знать судьбу бедной овечки. До завтра ждать слишком долго.
— Вот так! — в восторге завопила Линди. — Я знала, что дядя Саймон будет на моей стороне. Теперь тебе придется все рассказать!
— Ее защитит тетя-леопард, — со смехом сообщила Клэр, потом добавила: — Но больше вы сегодня ничего не узнаете.
— Ну, можно было догадаться. В сказках всегда такое происходит.
— Это не сказка, — возразила племянница с неожиданной важностью. — Я уже давно выросла из сказок.
— Так, сегодня вечером что-то мне все перечат, — рассмеялся Саймон. — Пойду-ка лучше принесу тебе молока.
Как он был сейчас не похож на того надменного, властного человека, каким она узнала его сначала, подумала про себя Клэр. Она неожиданно подняла голову и увидела, что мужчина разглядывает ее с каким-то загадочным выражением в глазах. Она быстро отвела взгляд и с трудом сказала:
— У нас кончается уголь.
Саймон от изумления опешил:
— Как? Ведерко для угля полно. Мы, кажется, решили, что центрального отопления хватит. Сейчас уже тепло, чтобы топить камин.
Видимо, он не ждал возражений, потому что сразу покинул комнату, сообщив, что идет за молоком для Линди.
Вскоре Линди жевала печенье и рассуждала с воодушевлением:
— Интересно, а там будет, что тетя-леопард найдет себе дядю-леопарда и влюбится в него? — И она взглянула на Клэр из-под опущенных ресниц.
— Можешь не хитрить, — рассмеялась Клэр. — Больше ты сегодня ничего не узнаешь. Придется ждать.
— Но почему?! Мне так нравится, когда кто-нибудь влюбляется. От этого история гораздо интереснее. — Девочка прерывисто вздохнула, глядя на печенье, которое обгрызла по краям. — Ты, наверное, думаешь, что я ничего не понимаю в любви, да?
— Конечно, не понимаешь! Ты будешь доедать печенье или я его заберу?
Линди откусила с каждой стороны по кусочку и стала разглядывать получившийся узор.
— А я все знаю про любовь. Мне уже все-все известно, — вдруг заявила она с важным видом, и брови Саймона словно взметнулись вверх.
— Ах вот как? Значит, в школе вас чему-то учат!
— Нет, это я не в школе узнала, — хихикнула девочка. — Мне Салли Маунтфилд рассказала. Она все знает, потому что ее старший брат помолвлен с девушкой и скоро они поженятся.
— И что Салли рассказала тебе про своего брата? — спросил Саймон с шутливой суровостью.
Наступила тишина. Глянув на Саймона, Клэр увидела в его глазах веселую искорку и сама в ответ рассмеялась.
— Ну-ка, отдай мне печенье, — сказала она, протягивая руку. — Ты только балуешься, а не ешь.
Линди отдала печенюшку и нырнула под одеяло. Завтра ей предстоял важный день. Если все будет хорошо, ее обещали выпустить гулять в сад.
Линди вдруг посерьезнела и внимательно посмотрела на дядю, когда он нагнулся поцеловать ее на ночь. Казалось, какая-то мысль пришла ей в голову.
— А ты ходишь в беседку — с тетей Урсулой?
— Нет, конечно!
— А разве вы не любите друг друга — вот так? — Линди села в кровати и обняла Саймона за шею. — Это люди делают, когда любят друг друга. И Салли мне сказала, что, если я увижу, как дядя Саймон и тетя Урсула так делают, значит, они скоро поженятся… потому что ее брат тоже так делает… — Она замолкла, поскольку мужчина довольно грубо пихнул ее на подушку. — Разве вы так не обнимаетесь с тетей Урсулой? — продолжала расспрашивать Линди, ничуть не смущенная недовольным видом Саймона.
— Нет, я же тебе сказал. А теперь давай спи и больше никогда при мне не говори такой чепухи!
— Я, пожалуй, вас оставлю, — шепнула Клэр, вся горячая от смущения.
— Сначала поправьте ей одеяло. — Саймон отодвинулся, старательно избегая ее взгляда.
Клэр выполнила его указание, пожелала Линди спокойной ночи и поцеловала девочку в щеку.
— Дядя Саймон рассердился, — шепнула ей Линди. — А мне все равно, зато теперь я знаю, что он не собирается жениться на тете Урсуле.
Саймон был вне себя от злости. Он весь кипел от негодования, когда вместе с Клэр выходил из спальни племянницы. Однако, к крайнему изумлению девушки, вскоре забыл о неловком инциденте. Войдя в гостиную, он поблагодарил ее за заботу о племяннице, особенно отметив ее терпение и ту очевидную любовь, которую она дарила девочке.
— О, не стоит… что вы… не надо меня благодарить, мистер Кондлифф. Это ведь моя работа, то есть… за это вы мне и платите. — Господи, ну почему она так заикается? И так покраснела? Все это страшно неловко.
