В Совете был Верховный Судья, некто Муфтий. Он умрёт первый! Именно он в годы апрельской (Саурской) революции возглавлял соответственную комиссию и был членом Центрального комитета. (ЦК) НДПА. Всю эту информацию Муссе передали его родственники. Тогда он ещё был в расположении своей части, занимался своей повседневной работой – службой! Ему много приходилось бывать в командировках, сопровождать колонны на марше, разминировать дороги, поля. Просто стоять дежурным помощником в карауле или на КПП части. Однажды он получил обычную открытку с поздравлениями в честь годовщины! Там, в самом конце, вместо обычной подписи стояли имена. Пять имён. Муфтий был первым. Остальные тоже заслуживали его пристального внимания! Муфтий взлетел на воздух в своей машине. Его личный водитель ждал в автомобиле. Здание Правосудия находилось на хорошо охраняемой улице, кругом были посты Царандоя. Мешки, уложенные перед пулемётными гнёздами, врытые в землю бронемашины, металлическое ограждение и охраняемый шлагбаум через всю улицу, другой на конечной стороне. Скучающие часовые с автоматами и в бронежилетах. Скучно и пыльно, много солнца и так мало зелени. Все деревья вырубили, чтобы не мешали свободному обзору часовых. Движения машин по этой улице никакого, основной транспорт пустили по соседней улице. Несколько помпезно выполненных незначительных зданий, это особенная территория. Тут мало кто ходит. Прохожий нищий спросил что-то, его грубо окрикнул охранник. Никто не заметил, что нищий уже успел прикрепить к бензобаку автомобиля кусок пластида с взрывателем! Остальное дело техники: радиосигнал, пущенный с близкого расстояния, привёл в действие эту адскую машину. Автомобиль разнесло на куски, когда хозяин сел в салон, а водитель пытался её завести и тронуть с места.
Глава восемнадцатая. «Козырная карта»
Два огромных тягача вырвались с пыльной дороги на небольшую равнину. Это будет временная стартовая ракетная площадка. Оператор снимает всё это на свою кинокамеру, чтобы уже в вечерних новостях весь мир увидел действия этих ракет. За тягачами следуют машины сопровождения и технического обеспечения. В каждой кабине сидели по два человека. Вот тягачи вышли на заданную точку, остановились. Выставили ограждение. Временные военные посты. Обслуга нервно забегала. Установили колодки упора для лучшей устойчивости при стрельбе. Рабочая башня стрелы поползла, увеличивая угол. Это поднимают гигантскую ракету, готовят её к запуску, «старту». Звучат команды. Все, кто попадает в кадр оператора, были афганскими бойцами, когда на заднем плане уверенно работали советские ракетчики.
«Пусть смотрят! Весь мир увидит это грозное оружие в руках правящего режима!»
Так задумано, но мало кто знает, что существует и другой сценарий! Совсем недалеко находятся воинские части мотострелкового полка. Дальше другие воинские подразделения. Между этими, прибывшими ракетчиками и регулярными частями расположены два дивизиона, небольшое минное поле, колючая проволока, дорога. Перед ними лежит бесконечная свалка. Ещё дальше находится кишлак. Его глинобитные здания хорошо видны отовсюду. Мусса знал, что колонна остановится именно тут, они уже неделю выезжали сюда, обстреливали дальние горные районы. Теперь их всех должен был ждать сюрприз. В заранее вырытых ямах сидели отборные бойцы, одетые в форму ХАДа. Это были проверенные им люди, не первый год ведущие полулегальный образ жизни. Сейчас они сидели на корточках, было нереально жарко и душно. Люди, покрытые пылью и потом, не уставали ждать. Именно это было основной их работой – ждать, а когда наступит нужный момент, нанести свой удар. Мусса не даром выбрал самых лучших. Все они наёмники, но больше того, они проверенные и верные ему люди. Все, кроме этого помощника, Фархада! Тот был «глазами и ушами» его основного работодателя! Мусса терпел его, но чувствовал, что терпение подходит к концу. Фархад всегда срывался, шел на прямой конфликт с ним. Но на этот раз у него оказалось меньше людей, чем обычно. Если Мусса знал наёмников по прежним «выходам», по тренировочным лагерям, по местам сборов, то фигура Фархада была ещё «тёмной лошадкой». Было очевидно, что он явно метил на его место.
«Арабский выскочка! Его стоило проверить!»
Кто-то из них пил воду из фляги. Кто-то молился аллаху, кто-то просто жевал табачную смесь. Всем было душно и жарко, но они были готовы терпеть это дальше. По его команде они совершат нападение на колонну, завладеют тяжелыми машинами. В этом составе есть его люди, эти несколько человек сделают так, чтобы те, от кого зависит запуск ракет, остались в живых. Присутствие тут журналистов было неожиданностью. Если это был прямой эфир, то времени на задуманную операцию у них стало меньше. Всё, что они успеют сделать, это захват и один, ну, два запуска. А потом артиллеристы раздавят их своим огнём. Тем более зенитчики будут стрелять прямой наводкой. Им достаточно одной своей «Шайтан – Арбы», зенитной самоходной установки. Это был явный риск: на одной чаше – выполнить и умереть, когда на другой – можно было отложить проведение дальнейшей операции до другого удобного случая. Мусса знал конечную цель попадания ракет, у него были координаты попадания. Если его убьют, то его помощник сделает всё сам, за него. Теперь они в этом деле смертники, готовые на всё! Один шаг отделяет их от нарастающего хаоса! Один шаг! Но можно как в детстве выпрыгнуть, сойти с дороги, выбрать свой путь. Что он выберет? Так после такого запуска где-то в соседнем государстве, в приграничном его районе разрушится большой населённый пункт. Будут искать виновных. Траектория полёта покажет, кто виноват! Это даст новый виток в войне. А вывод советских войск будет задержан. Оба государства будут укреплять приграничные районы, ждать очередного нападения или провокации. Потом последует провокация. Пострадавшая сторона будет взывать к мировой общественности, просить военной помощи. Туда устремятся новые наёмники и волонтёры со всего исламского мира. Будет много пострадавших! А, впрочем, пострадавших будет много и в горных районах. Там пострадают обыкновенные люди, когда произойдут эти взрывы. От таких зарядов содрогнётся весь ландшафт, горы осядут, закроются от схода камней перевалы, разрушатся дороги. Селения, отрезанные от всего внешнего мира, зачахнут в своей обычной жизни на многие годы. И это при том, что кто– то останется жив. Мусса считал, что самое лучшее – это следует просто подорвать площадку ракетной части. Но фугасы уже заложены на выезде, почти рядом, из расчёта отрезать машины от других воинских подразделений, поэтому может не получиться. Если обстрелять, закидать гранатами. Выставить мины и попытаться уйти, «под шумок». Пока разберутся, они уже будут за территорией кишлака, там была спрятана запасная машина. Но и это не самый лучший вариант. Если что-то не выйдет, и ракетчики сгруппируются. Длительный ближайший бой им не выдержать, потом ракетчиков прикроют, а их – просто уничтожат. Когда стало ясно, что охрану увеличили, что своим появлением журналисты всё испортили, Мусса объявил об отмене операции. Он сказал, что на такой местности у них нет шансов, их просто перестреляют. Та внезапность, на которую он так надеялся, как на основной козырь, здесь отсутствует. Фархат стал артачиться, доказывать, что следует рискнуть, что «они в руках Аллаха!»
– Я сказал, нет, значит, нет!
