– Думаешь, я драться буду с тобой, что ли? – спросил он. – За эту шлюху я драться не буду, а вот ты здорово поплатишься.
Олег ещё крепче сжал кулаки, чтобы не влепить пощёчину Лёве ещё раз.
– Ты поплатишься, – повторил он и ушёл. За ним ушла и его компания.
Через неделю в деканате Олегу вручили повестку в товарищеский суд со словами, что на следующий день состоится слушание его дела – над Олегом Мельниковым – за недостойное поведение и спровоцированную драку. Олег был удивлён, но Лёва получил за дело – это он собирался разъяснить товарищескому суду. Однако настроение его сильно испортилось. Для него было унижением уже то, что он, староста и отличник, стал фигурантом разбирательства за какое-то, якобы, хулиганство. Сейчас Олегу как никогда раньше требовался совет бабушки, но возможности увидеться с ней не было, поэтому в первый раз Олег остался совершенно один наедине со своей проблемой.
Вечером следующего дня состоялось товарищеское слушание. Собралась в полном составе компания Лёвы, которая стояла тогда за его спиной. Председатель товарищеского суда зачитал заявление Лёвы о том, что вечером 1 апреля во время фестивального вечера танцев, Мельников Олег нанёс Лёве удар по лицу. По показаниям последнего, он только лишь высказал комплемент его даме, а Мельников, видимо, не понял и полез драться.
Олег испытывал чувство стыда и досады. Он понимал, что доказать собравшимся обратное будет трудно. Он один, а их много.
Председательствующий попросил Лёву, который, конечно же, был здесь же, рассказать, что произошло в тот вечер. Тот начал рассказывать, что в тот вечер Олег танцевал с одной девушкой, имя которой он не называет специально.
– Мельников подошёл к нам, а я сказал, что они очень хорошо танцуют, а партнёрша его во всех отношениях прекрасна. Олег-то наш из провинции, деревни, да ещё и из неполной семьи. Он же с бабушкой одной живёт. Ясное дело, старый человек, а потому недостаток внимания и воспитания. Интеллект ниже среднего, чувство юмора отсутствует напрочь, а потому комплементы его девушке он воспринял как оскорбление. Он полез драться, мои ребята удержали его, но Мельников всё равно дотянулся.
– Кулаком ударил? – спросил председатель.
– По счастью, нет. Не дотянулся бы.
– Значит, пощёчина?
– Можно и так сказать.
– Это очень существенно, поскольку Мельников – кандидат в мастера спорта по боксу. Вовремя его товарищи ваши задержали, но давайте спросим свидетелей, что те скажут.
В этот момент Олег действительно удивился. Все трое свидетелей, которые в тот вечер стояли рядом с Лёвой, подтвердили, что Олег просто не понял комплимента, сказанного его даме, и полез драться.
– Очевидно, Мельников выпивший был, – добавили они, – вот алкоголь ему и затуманил мозги. Так что вместо того, чтобы поблагодарить Лёву, он набросился на него с кулаками.
– Конечно, я могу его простить, – отозвался Лёва, – если он сейчас перед всеми попросит у меня прощения. Я в морду его бить не буду, даже если он и подставит, но посоветую ему поучиться себя вести в обществе. Всё-таки город не деревня. Здесь люди, а не коровы.
Олег сдерживался из последних сил. Он был готов взреветь от обиды. Ему так хотелось ударить ещё раз, но уже не ладошкой, а уже левой – апперкотом.
– Что скажешь, Мельников, на это? – спросил тем временем председатель товарищеского суда. – Согласен ли ты извиниться и признать свои ошибки, что ты комплимент принял за оскорбление? Он примет твои извинения. Глядя в лицо товарищам, принесёшь ему извинения и будешь прощён.
– Да, я осознал свою ошибку, – ответил Олег. – И перед лицом подонков, которые здесь все собрались, смотрят на меня, хочу, подхалимы, вам принести извинения, что я в эту морду дал пощечину, а не врезал ему апперкот. Вот здесь я прошу меня извинить, что я эту мразь сейчас слушал и не мог ему дать в морду, поскольку я боксёр, и мой тренер говорил, что кулаком можно бить только в перчатке и только на ринге. И я жалею, что это удержало меня, чтобы этой лживой мрази, который подговорил этих подонков… Простите, что я не своротил ему скулу!
– Ты что говоришь, ты что городишь, Мельников?!
– То, что есть, то и говорю, – сказал Олег, развернулся и вышел.
Финал был прост. Он вылетел из института. Олег не подумал, что за окном апрель – самый разгар весеннего призыва. Он получил повестку, и был призван к военной службе. Он попал в морскую пехоту. Через три дня после его прибытия его вызвал командир. Держа в руках его личное дело, он спросил:
– За что?
– За удар по лицу поддонка, товарищ командир. Точнее, он оскорбил девушку, а я ударил, дал пощёчину.
– Пощёчину?
– Так точно.
– Но ты же кандидат в мастера по боксу. Что тебя удержало?
– Удержали меня слова первого тренера, который говорил, что сжатым кулаком можно бить только в перчатке и только на ринге. А пощёчина для поддонка хуже, чем разбитый нос и поломанные рёбра.
– Хороший у тебя тренер был. Ну что же, какой курс?
– Третий был.
– Выперли или исключили?
– Выперли. Исключают за неуспеваемость, а у меня всё отлично было.
– Ладно, служи пока. А там видно будет.
Командиру понравился Олег. Он смотрел на него с уважением как на равного себе человека. Именно командир и предложил поступать Олегу в Высшее военное училище связи. Олег согласился.
Олега зачислили сразу на третий курс. Училище располагалось в Воронеже, не так далеко от Смоленска, где жила его старая бабушка. На каникулах он всегда навещал её. Бабушка была безумно рада его приездам, но каждый раз спрашивала, неужели ему, молодому, с ней интереснее время проводить, чем с однокурсниками и друзьями. Олег пытался объяснить ей, что у него нет таких закадычных друзей, с кем можно было бы проводить время постоянно. Приятели – все, а вот друзей – никого. Бабушка лишь недоверчиво смотрела и щурила глаза.
Но Олег не обманывал её. Он хорошо общался со всеми, но с возрастом он стал нелюдимым, недоверчивым по отношению к людям, во всех он видел недостатки, и это не нравилось ему, а потому не обзавёлся настоящими друзьями.
Бабушку он регулярно находил в заботах, она продолжала вести активный образ жизни, но походка её со временем изменилась, и в глазах появилась грустинка. Это уже была не та благородная учительница с твёрдой походкой. Бабушка Олега стремительно старела.
– Годы берут своё, – объясняла ему она, – сердечко износилось. Не писала я тебе, не говорила, пришлось здесь в больнице полежать.
На следующий день зашёл сосед Костя. Он был на два года старше Олега и считался его приятелем ещё со школьных лет.
Он был частым гостем у них, особенно в выпускном классе, когда бабушка подтягивала его по математике. Костя был хорошим парнем, но бабушка любила журить его: Костя, говорила она, языком много болтает, а надо мозгами шевелить.
