Книга Воровской ход - Владимир Колычев

Зимой – биатлон, летом – «бега-тлон». Сначала бежишь кросс летом, а потом стреляешь из винтовки. И надо поразить все цели, а если нет, останешься без ужина. Леваш, он хоть и называется тренером, но методы воспитания у него совсем не спортивные. Без ужина оставит – это еще цветочки, а можно и в морду получить. Для этого у Леваша есть Горлопан, с которым в спарринге без вариантов. Когда Горлопан в перчатках работает, еще ничего, а если с голыми кулаками обрушится, туши свет – сливай воду…

В рукопашной Валентин был в бригаде один из лучших, но и отстреляться надо на «отлично», чтобы к Горлопану под кулак на штрафной круг не зайти…

Мишени далеко стоят, сто пятьдесят метров до цели, но так и винтовка у Валька не спортивная. Снайперская винтовка, настоящая «СВД».

Первый выстрел, второй… Пять попаданий из пяти возможных… И ужин сегодня будет, и на тренировке по рукопашному бою схватка с Горлопаном не грозит…

По документам лесной тренировочный лагерь проходил как лыжная база, и тренировалась здесь сборная области по биатлону. На самом же деле здесь готовили бойцов для бандитской бригады. И Валек был одним из них…

Лес, армейские палатки, стрельбище, натоптанные собственными ногами беговые тропы – вот и весь лагерь. Третий месяц Валек здесь. С мая как запрягли, так без просвета и продыху. Жены – ружья заряжены. Целыми днями – бах-бах. На указательном пальце мозоль, на плече не проходящий синяк. Разве так можно?..

Валек финишировал, бухнулся на землю.

– Эй, ты чего разлегся? – подошел к нему Горлопан, пнул ногой по пятке.

– Давай, за тобой приехали.

– За мной?

Валек вспомнил вдруг пионерский лагерь. Они тогда играли в футбол, матч закончился, он сел на скамейку, чтобы перевести дух, а тут вожатый. «Собирайся, Чернов, родители за тобой приехали!» Он тогда с родителями в Крым поехал, к морю. С девчонкой там познакомился…

Но родители за ним приехать не могли. Во-первых, далеко. Во-вторых, они не вхожи в его бандитскую жизнь. Валек сделал свой выбор, и теперь братва – главная его семья. А Куприян – и за отца, и за мать. За него, за братьев он жизнь готов отдать.

За ним приехал Витя Хомутов, правая рука самого Куприяна. Вместе с Валентином в машину сел и Мирон.

Какое-то время Хомут молча вел машину, думая о чем-то своем.

– Ну что, пацаны, готовы к великим делам? – наконец спросил он.

– Как пионеры! – улыбнулся Мирон.

– Взвейтесь кострами, синие ночи? – усмехнулся Хомут.

– Ну, если нальют как следует, то ночи будут синими.

– Одной ночи хватит. Отдохнете как следует, а потом за дело. Вперед – труба зовет!

– С оптическим прицелом труба? – все так же весело спросил Мирон.

– С прицелом, – кивнул Хомут и снова замолчал, погружаясь в собственные мысли.

Когда приехали в город, он выдал им по тысяче долларов и сказал, чтобы они хорошенько отдохнули. Хорошенько, не без шума и пыли, впрочем, Валек и без него все прекрасно понимал. Леваш учил их, как вести себя, не привлекая к себе внимания. И зачем это нужно, объяснял…

Хомут высадил их у кафе «Лакомка», как бы давая понять, где им нужно отдыхать. Пирожным – да, крепким напиткам – нет. Впрочем, Валек и сам не очень-то хотел злоупотреблять. Ему бы сейчас домой, напариться в ванной, дернуть с отцом пивка перед телевизором и спать. А можно видеомагнитофон купить, кассет с боевиками взять…

– Какие планы? – спросил Мирон, с шальным задором глядя на него.

– Ну-у! – опешил Валек.

В лагере Мирон не обращал на него внимания, а тут вдруг интересом проникся.

– Мы с тобой в паре работать будем, – усмехнулся Мирон, угадав причину его смущения. – Нам теперь вместе держаться нужно… Как насчет по девочкам сходить?

– Ну-у!!!

Домой Валек не шел, а будто на крыльях летел. После ванны его потянуло в сон. Устал он в лагере, вымотался до предела, но глупо ложиться спать, когда впереди такие перспективы!..

Мирон ждал его у того самого кафе, где их высадил Хомут.

– Как твои костры, пионер? – весело спросил он. – Готовы взвиться в синие ночи!

– А ночь обязательно должна быть синей? – пошутил Валек.

Мирон посмотрел на него внимательно, улыбнулся и ободряюще хлопнул по плечу. Дескать, так держать! И не унывать!

– Деньги взял?

– Ну, не все…

Половину денег Валек оставил родителям. Для них он был на шабашке, дом в соседнем городе строил. Двести долларов из своей половины оставил под матрасом, а три сотни взял с собой. Это большие деньги – если особо не разгоняться, неделю можно гулять.

Машина остановилась у гостиницы «Русь», но Мирон повел его не к ресторану, а совсем в другую сторону. Они подошли к длинному железному козырьку, под которым скрывался вход в подвал с торца здания. Решетчатая дверь была закрыта изнутри, за железными прутьями видна была лестница, уходящая вниз.

В самом низу перед второй дверью горела лампочка – почему-то красная. Мирон осмотрелся, нажал на круглую кнопку звонка, и очень скоро вышел крепкого сложения парень в двубортном пиджаке, неторопливо поднялся по лестнице, открыл решетчатую дверь, смерил их взглядом.

– Народ для разврата собран? – весело спросил Мирон.

– Какой народ? Ты кто такой?

– Ты чо, не видишь, братва мы!

– Братва разная бывает… – покачал головой парень, подозрительно глядя на Мирона. – Куприяновские, что ли?

– Почему сразу куприяновские?

– Ну, леоновских я всех знаю…

– Слышь, братан, мне про ваш бардак Юра Свиридов сказал, он под нашей «крышей»… Юра Свиридов, у него салон бытовой техники на Дзержинского.

– Ну, знаю такого… – скорее с пренебрежением, чем с почтением отозвался здоровяк. – Сразу бы с него и начал, а то – братва… Мы-то всем рады, но «крыша» у нас леоновская, так что пальцы веером не кидайте. – Он легонько хлопнул Мирона по плечу, приглашая спуститься вниз. И Валентина пропустил, даже не спросил, сам по себе он или такой же, как и Мирон, куприяновский. Зачем спрашивать, если Валек выглядел фактурно? Крепкая шея, покатые плечи, сильные ноги…

– Леоновская «крыша», – тихонько хмыкнул Мирон. – Это пока. Скоро наше время будет.

Они миновали узкий тамбур и оказались в просторном, богато убранном холле. Мягкая мебель, бар с большим выбором напитков. Возле стойки стояла смазливая шатеночка в белом фартуке поверх короткого черного платья. Если бы не белый чепчик на голове, она могла бы сойти за школьницу.

– Располагайтесь! – мило улыбаясь, показала она на диван. – Если есть желание, прошу! – Но тут же пригласила и за барную стойку, а сама встала на раздаче.