Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
– Чё мне обижаться?! – деловито крякнул Кешка. – Вовсе нечего мне обижаться! Я и из рюкзачка всё увижу, там безопаснее…
– Вот и хорошо, – по-доброму улыбнулась Харья. – Пойдём, Арьяман, готовиться к обряду, белые одежды надевать, в косы ленты заплетать. А вы пока отдохните, с мыслями соберитесь, может что-нибудь, придумаете…
* * *
В доме Хранителя города Аскуна Мара было темно и безлюдно. Только из обеденного зала раздавался тихий и неспешный разговор.
– Ты знаешь, что это за предмет, карлик? – спросил Хранитель у связанного по рукам и ногам Рибаджо. Он вынул из кармана мантии свёрнутый в трубочку листок из ученической тетради в клеточку и помахал им перед носом волшебника.
На лице Рибаджо блуждала ироническая[95]улыбка. Она-то больше всего и раздражала Аскуна Мара. Никто не смел потешаться над ним!
– Ай-я-яй! – усмехнулся Рибаджо. – Зачем вы, дяденька, взяли чужое? Не вами положено, не вам и брать.
Рибаджо не просто смеялся, он издевался над властителем Аркаима.
– Кем положена? – жёстко спросил Аскуна Мара.
– Дедом моим положена, – запросто сообщил волшебник. – Им положена, и для меня написана записочка.
– Записочка?! Почему она положена здесь, у меня в Аркаиме? – Хранитель начинал злиться, но старался говорить спокойно, медленно и не повышая голоса.
– Игра у нас с ним такая, – безмятежно произнёс Рибаджо, – он от меня подарки в веках прячет, а я ищу. Развяжите меня, дяденька, я и так не убегу.
– Можешь не сомневаться, отсюда не убежишь, – язвительно прошипел Аскуна Мара.
– Ой, ли! – засмеялся Рибаджо. – Вы моих возможностей не знаете…
– Ой, ли! – ухмыльнулся Хранитель. – Это ты моих возможностей не знаешь. Я твоих друзей в стену замурую, не отыщешь!
– Та-а-ак! – посерьёзнел Рибаджо. – Это уже не к чему. Что нужно от меня? Говори!
– Что написано в этой записке? – гаркнул Хранитель.
– Не могу я вам этого сказать, – возмутился Рибаджо. – И вам это не за чем. Это наша с дедом игра, вас это никак не касается. Вы не поймёте…
– И всё же постарайся объяснить, может пойму, – не унимался Аскуна Мара.
– Вы же дедов подарок искать начнёте. Весь ход жизни перебуравите[96], – поморщился Рибаджо. Его начинала раздражать настойчивость Хранителя. – А нам, волшебникам, нельзя в ход прошедшей жизни вмешиваться. История может поменяться.
– Так ты волшебник? – удивлённо вскинул брови Аскуна Мара. – Так чего же ты медлишь, наколдуй себе и твоим друзьям освобождение и вот это, – Хранитель потряс в воздухе запиской деда, – тоже себе в ручки приколдуй.
– Что ж вы глупый какой, дяденька, – притворно заныл Рибаджо, – это я в нашем настоящем могу, что хочешь делать, а в прошлом не могу. Родителями не велено. Любое моё действие может изменить ход уже состоявшихся событий. История может поменяться. Мы с моими друзьями можем никогда не родиться. Развеемся во времени без следа и всё. Записку тоже отдайте. Её оставлять не имею права. Ничего не имею права оставлять, даже волосок из моих буйных итальянских кудрей.
– Последний раз спрашиваю, – сверкнул глазами Аскуна Мара, – скажешь, что здесь написано?
– Не-а! – замотал головой Рибаджо. – Не скажу, не могу!
– Не верю ни одному твоему слову, карлик, – зло бросил Главный Хранитель. – От тебя и твоих друзей в нашей истории останется только пепел, – Аскуна Мара прищурил глазки и свирепо прошипел: – Как ты насчёт пепла, карлик, не против? Записку твою тоже сожгу. Не знаю я, что в ней, и ты не узнаешь!
– Одна последняя просьба, можно? – тихо спросил Рибаджо. – Всех вместе на одном костре сжечь можешь?
– Это я тебе обещаю, – недобро улыбнулся Аскуна Мара, – дров на вас, по отдельности жечь, жалко! Всех на твоём костре и сожгу. Успеете попрощаться…
– И ещё малюсенький вопросик, – закричал Рибаджо, – когда жечь будете?
– На закате солнца, – важно сказал Хранитель, – когда солнце почти уйдёт за стены моего города Аркаима.
«Почти, это ещё не закат, – подумал про себя Рибаджо, – успеем переместиться!»
А вслух произнёс:
– Значит, когда солнышко ещё не закатится за наш шарик, тогда и поджаривать будете?
– Чт-о-о-о?! – неистово заревел Аскуна Мара. Он почти подошёл к двери, но быстро вернулся. – Что-о-о-о ты сказал?
– А что я такого сказал? – дёрнулся что есть силы связанный Рибаджо. – Я сказал, что вы нас изжарите, когда Земной шар повернётся к солнцу другим боком. Ну, вам про шар знать не нужно, рано. В вашем веке ещё не знают, что Земля круглая и крутится вокруг…
Аскуна Мара со всей силы ударил кулаком по деревянному столу так, что стол раскололся на две части.
– И что она вращается вокруг Солнца. Ты это хотел сказать, карлик?
– Что-о-о-о?! – в свою очередь закричал удивлённый Рибаджо. – Вы в курсе, что Земля круглая и вертится не только вокруг Солнца, но и вокруг земной оси?
– Это главная тайна наших звездочётов! Наша главная тайна Земли! Кто-о-о! – прохрипел Аскуна Мара. – Кто предал нас? Кто выдал вам нашу тайну?
– Бедный Джордано Бруно*! – захлебнулся хохотом Рибаджо. – За что же его сожгли на костре в шестнадцатом веке нашей эры, если вы уже сейчас за 4400 до этого знали, что Земля имеет форму шара и вместе с остальными планетами движется вокруг Солнца? В нашем-то времени это знает каждый попугай, а вот в вашем я никак не думал, что про это знают, удивительно…
– Вы, простолюдины[97], знаете тайны звездочётов? – Аскуна Мара задохнулся от гнева. – В костёр! – затопал ногами Хранитель. – Всех ваших попугаев в костёр!
– Ой! – от неожиданности икнул Рибаджо и подумал: «Я, кажется, сболтнул лишнего. Ну да ничего, главное, чтобы всех нас собрали на ритуальной площади до захода Солнца, а там разберёмся…»
* * *
– Какие вы, ребятушки, красивые! – восторженно воскликнула мама, обходя кругом разодетых Харью и Арьямара. – Какие у вас одежды праздничные! Какие обувочки красивые!
– А какие бусики у Харьи изящные! – вторила маме Васюшка. – Из чего они сделаны?
– Это, – Харья показала круглые красные шарики в бусах. – Лесная ягода калина. Её в наших лесах видимо-невидимо. Высушивать её надо особым способом, чтобы она не скукожилась, а была упругой и блестящей. Как? Я тебе, Василиса, потом расскажу. А это, – Харья взяла пальчиками маленькие звонкие колокольчики, – тата[98]мой из бронзы вылил. И браслетики тоже тата, и кинжал на поясе у Арьямара тоже тата, и ножны к кинжалу – тоже он. Тата у нас искусный мастер литейщик[99]. А белые одежды мата из тоненьких козьих ниточек сплела, она у меня мастерица.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
