Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Ее звали Полина, ей было лет тридцать пять. По голосу и манере разговаривать я представлял ее себе красивой брюнеткой с тонкими чертами лица, матовой кожей и искристым взглядом. Скорее всего, этот образ не имел ничего общего с реальностью, но меня это не смущало. У меня уже появилась привычка каждому человеку, с которым я общался, придумывать внешний облик, отвечающий его характеру, и пусть этот облик оставался целиком и полностью плодом моего воображения, я им дорожил и не собирался от него отказываться.
Полина приходила к нам два раза в день – мерить температуру и раздавать таблетки. Она всегда улыбалась, всегда разговаривала ласково, и мы ждали ее прихода с нетерпением. Она словно солнышко озаряла наше мрачное существование.
Особенно заметным контраст между поведением Полины и всех остальных становился, когда она заходила к нам в комнату не одна, а в сопровождении Мари-Клод или Мари-Франсуазы. Обе санитарки тут же начинали разговаривать с нами сквозь зубы. Я долго ломал себе голову, пытаясь понять, в чем дело, и наконец догадался. Они просто завидовали Полине и ее доброте.
Мне также нравилась Надин, проводившая у нас курсы трудотерапии.
Я ходил к ней на занятия каждый день, обучаясь печатать на машинке. Класс располагался на последнем этаже здания, но я без труда добирался туда самостоятельно: шел, вытягивая вперед руки, чтобы на что-нибудь не наткнуться, а поднимаясь по лестнице, приволакивал ноги, ощупывая каждую ступеньку.
В классе-мастерской всегда витала теплая, почти радостная атмосфера, так не похожая на ту, что царила за ее стенами. Каждый занимался своим делом; мы негромко переговаривались под звуки радио, включенного на музыкальную программу.
Пациенты с физическими травмами рук разрабатывали мускулатуру с помощью лепки, плетения и прочих видов деятельности.
Слепых, кроме меня, здесь не было, и мне поставили отдельный столик в стороне от остальных – возможно, потому что древняя пишущая машинка, на которой я тренировался, издавала оглушительный грохот.
Благодаря Надин я совершил важное открытие. Оказывается, я могу научиться писать, не прибегая к посторонней помощи.
Что касается радио, то, слушая музыку, я понял, что способен испытывать те же волнующие чувства, какие она вызывала во мне всегда. Значит, даже ослепнув, я не потеряю способности к сопереживанию. Думаю, что именно в эту минуту моя решимость начать заново отстраивать свою жизнь оформилась и окрепла.
У меня появилась навязчивая идея – раздобыть себе радио. Денег у меня не было, следовательно, о том, чтобы просто пойти и купить приемник, не приходилось и мечтать. Приходилось выпрашивать его у тех, кто обладал вожделенным устройством, чаще всего – у Надин. И вот в один прекрасный день она вошла к нам в комнату и сказала, протягивая мне пакет:
– Держи! Это подарок для тебя.
Я очень удивился – до сих пор мне не часто случалось получать подарки.
– Это транзисторный приемник, – добавила Надин.
Мое счастье было беспредельным. Я не знал, как мне отблагодарить Надин, и поднялся, чтобы чмокнуть ее в щеку. Но она чуть повернула голову и подставила мне свои губы. На краткий миг я напрочь забыл о своем несчастье. Сладость поцелуя пробудила во мне невероятную жажду жизни. Раньше я и не подозревал, что человек может до такой степени хотеть жить.
Глава 14
Теперь, когда я был погружен в вечный сумрак, единственной связью с миром стали для меня звуки, в первую очередь человеческие голоса. Подаренный радиоприемник вернул мне вкус к жизни, и я перестал столь остро ощущать свое одиночество.
Я слушал передачи и наслаждался музыкой. Кроме того, я начал постепенно узнавать, что собой представляет западный мир. Я всегда любил поэзию, поэтому на меня огромное впечатление произвели песни Брассенса. С не меньшим удовольствием я слушал других исполнителей, в том числе Ферра, Ферре, Трене.
Я не расставался со своим радиоприемником ни на час. Наконец-то я получил неиссякаемый источник информации! Я переключался с государственных каналов на коммерческие, и каждая передача приносила мне что-то новое. Даже реклама меня не раздражала, ведь благодаря ей я ближе знакомился с французским обществом.
Можно сказать, что я проникал во французскую культуру через ее голоса. Я старался не пропускать ни одной передачи, посвященной литературе и кино. Но с особенным нетерпением я ждал, когда будут передавать очередную радиопостановку. Канал «Франс-культюр» транслировал радиоспектакли два раза в неделю – в четверг вечером и в воскресенье днем.
Еще одной любимой передачей стала для меня «Звоните, мы здесь!», выходившая на канале РТЛ. Ее ведущие предлагали слушателям, столкнувшимся в жизни с серьезной проблемой, звонить на радиостанцию и делиться своими трудностями. Прослушав нескольку выпусков, я осознал, что у меня в душе зародилась смутная надежда…
На самом деле положение мое оставляло желать много лучшего. Мой студенческий билет был некоторое время назад аннулирован, что автоматически означало, что я лишился легального статуса. Из этого следовало, что прямо из больницы меня отправят назад в Алжир. Катастрофа! Едва ли не худшая, чем потеря зрения!
«Нет! – сказал я себе. – Этого не будет. Я не намерен стать объектом североафриканской жалости, которая превращает человека в живой труп. Лучше умереть. Ни за что я не дам им повод проливать надо мной слезы. Я достаточно насмотрелся на всех этих доброхотов, этих якобы набожных ханжей и лицемеров. Я никогда не был нытиком и не собираюсь им становиться. Пусть приберегут свои носовые платки для других».
Я всегда предпочитал общаться с людьми, для которых чувства были способом установления с окружающими связей, основанных на равенстве, теплоте и оптимизме. Правда, такой тип общения требует ума, а природа далеко не всех наделила равными способностями.
Одним словом, столкнувшись с необходимостью получения вида на жительство, я решил обратиться за помощью к программе «Звоните, мы здесь!». Не зря же говорили, что эта передача творит чудеса.
Чтобы дозвониться в студию и записаться в лист ожидания, мне пришлось проявить выдержку и упорство, сравнимые с теми, что потребовал от меня пеший переход из Бельгии в Голландию. Шагай, шагай, шагай и снова шагай!
Через три недели мое терпение и настойчивость были вознаграждены: меня соединили с журналистом, который вел программу.
Я заранее отрепетировал речь, которую произнесу по телефону. Просто попрошу помощи у любого, кто согласится обменять вместо меня мой студенческий билет на более новый в префектуре.
Но ведущий начал расспрашивать меня, как именно я потерял зрение, что со мной было в больнице и так далее. Я старался отвечать как можно более лаконично, но, как выяснилось, мои слова растрогали многих слушателей до слез. Я не очень хорошо отношусь к плаксам, но тут сказал себе: ладно, пусть поплачут; психологи говорят, плакать полезно – меньше риск заболеть.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
